Утешало одно: этим дурацким побегом Руденко сам себя сдал. А достанем мы его в любом случае. Не уйдет же товарищ в горы!

Дальнейшее поведение наших убегантов было странным: если учесть, что они действительно «духи».

Нормальные «духи» сейчас должны соскочить с трассы и «огородами» убираться из Пятигорска как можно дальше. Тут арифметика простая: дальше по трассе усиленный пост милиции, с бронетехникой и бетонными блоками. Мы, если пасем их, по идее обязательно должны предупредить товарищей на посту. А еще им надо как следует попетлять, заметая следы, и обязательно поменять тачку…

«Мерс» неожиданно остановился у придорожного базарчика, метрах в трехстах от поста. Двое выскочили из машины и бросились к торговым палаткам.

Куда это вы, красавцы?! Тачку менять? Глупости. Тут ровно, как стол, растительности и строений нет, за версту видно, кто на чем выезжает.

— Ага! — кровожадно пробурчал Вася, вываливаясь из машины еще на ходу — я едва начал притормаживать.

— Хотя бы одного — живьем! — напомнил по рации Иванов. — Оружие не доставать, держать наготове. Нечего людей пугать, чай, мирный город…

Я выскочил из машины и припустил вслед за более расторопными Петрушиным и Васей. Иванов с Глебычем деловито вцепились в полковника Руденко и потащили его из вражьей машины на свет божий. Краем глаза я отметил, что наш фигурант выглядит так, будто совсем не соображает, что, вообще, с ним сейчас происходит. Только что был дома, в шлепанцах и трико, а тут — на тебе, тащат…

Все получилось быстро, но шумно. Мы с Васей, как приличные люди, бежали по проходам, огибая палатки, а стодвадцатикилограммовый Петрушин двигался кратчайшим путем. Вот я не додумался тогда — это надо было снимать на камеру! Наш ходячий танк снес все лотки, что попались на пути, опрокинул пару нерасторопных торгашей, не успевших увернуться, но к финишу прибыл раньше всех.

На финише были две грузовые фуры, и еще четверо кавказцев сугубо дальнобойного обличья. Все такие дородные и мясистые, под стать «гостям» Руденко.

Владельцы фур, люди житейски опытные, на нашу нездоровую беготню отреагировали адекватно: один начал наматывать на руку ремень, а трое разом принялись засучивать рукава. А «гости», добежав до фур, развернулись и, тяжело отдуваясь, стали расстегивать куртки. В их светлых очах была отчетливо оформлена мысль: «Ну вот, теперь и поговорить можно!»

Характерная деталь: оружия ни у кого из них не было. Или до ужаса продуманные «духи», или…

И даже ведь к монтировкам руки не тянулись! Зрительный фокус — на Петрушине, в глазах предвкушение легкой победы. Их шестеро, все крепыши, а у нас только Петрушин богатырь. Я просто длинный и худой, а Вася вообще… короче, вы в курсе.

— Ну, спасибо! — Петрушин даже зажмурился от удовольствия. — Отдохнем, братие…

Отдыхали мы разухабисто, но недолго. Спустя двадцать секунд все шестеро были водворены лицами в грязь. Еще минута ушла на «доработку», обычную в таких случаях возню, когда клиента не ломают наглухо, а просто роняют для профилактики. На месте происшествия царила деловитая суета: публика подтянулась — сочувствующие и праздные наблюдатели. Вася сноровисто окольцевал запястья «гостей» наручниками, я без особых осложнений объяснился с оперативно прибывшими для разборок «крышуюшими» точку ментами (ксива, «террористы», секретная операция, ваше начальство в курсе!).

Менты сообщили, что вот этих четверых, с фурами, они знают. Это дагестанцы, катаются тут не первый год, все в завязках с деловыми людьми, считай, практически местные.

А вот этих двоих?

Нет, этих не знаем. Впервые видим.

Дагестанцы предъявили документы, спокойно дали себя обыскать и позволили произвести досмотр фур. По поводу соучастия пояснили — не знаем, кто такие. Просто ситуация так сложилась: видим, злые военные бегут за земляками… Сами подумайте, как настоящий мужчина должен поступить в такой ситуации?

Ну и ладно. Дагестанцев переписали, под честное слово отдали стражам порядка, вытребовав клятвенное обещание (не у дагестанцев, а у стражей — судя по всему, они этих товарищей очень конкретно «кроют») в течение суток не покидать город. Мало ли, вдруг пригодятся?

В общем, дагестанцев отпустили, а «гостей» забрали, вместе с «мерсом» и полковником Руденко в нагрузку.

Руденко был в трансе. За каким чертом «гости» от дома увезли? Ничего не понял! Сами бросились удирать — ладно, могли на что-то рассчитывать, в конце концов, это их личное дело… А его-то зачем? Ему ведь все равно деваться некуда!

«Пленные» смотрели зверем, общались больше через «не хочу», и то, только ввиду присутствия убедительного Петрушина. Назвались аварцами, на «чехов» не велись, документы у них были в полном порядке. Зачем приехали? Просто в гости. Хороший человек, решили заехать, «уважение сделать»…

К сожалению, проверить факт национальной принадлежности прямо на месте не представлялось возможным. Знакомых аварцев поблизости нет, а дагестанцы с фурами отпадают — если не соучастники, то как минимум сочувствующие.

Руденко был бледен, на «просто в гости» нервно дернул личиком и судорожно вздохнул.

— Ну-ну…

Петрушин многозначительно крякнул и посмотрел на Иванова. Во взгляде спецназовца легко читалось типичное для такого случая предложение: ближайший пустырь, плоскогубцы, десять минут — полный расклад…

— Вот еще! — Иванов пренебрежительно хмыкнул. — Была нужда возиться… Сейчас доставим в контрразведку, там с ними займутся. Расскажут все как миленькие. И даже то, чего никогда не знали…

* * *

Иванов тут же позвонил на мобильный своего старого приятеля — подполковника Братковского (это начальник дивизионной контрразведки) и вкратце посвятил его в суть дела. Братковский кочевряжиться не стал и с ходу вписался в процесс. Нет, я не слышал всего разговора, но Иванов общался с приятелем буквально минуту, обещал совсем мало, а в конце беседы удовлетворенно пробурчал:

— Ну, молодец. Вот за это — люблю…

По дороге подобрали безрукий экипаж № 2 — посадили их в трофейный «мерс», который конвоировал Петрушин, а Глебыча оставили ремонтировать «УАЗ». Бледнолицый Руденко попросил заехать домой, переодеться. Показалось ему вдруг, что в таком затрапезном виде неприлично появляться на территории родной дивизии. Напомню, контрразведка у нас располагается в городке дивизии.

В этой просьбе преступнику было отказано, и не потому что Иванов вредный сатрап, а просто в силу оперативных соображений. Пусть пока родня пребывает в приятном неведении.

Преступник опасался напрасно, никто из подчиненных («бывших» пока не скажешь, еще ведь все доказать надо и довести дело до суда) его не увидел. Контрразведка, в соответствии со старой доброй традицией, размешается в здании дивизионного узла связи. А узел примостился на задворках, рядом со вторым КПП (транспортным). Показали удостоверение, дежурный уже был в курсе — Братковский предупредил насчет нашего приезда, пропустили нас без проблем. Проехали тридцать метров, встали в тупичке, между входом и глухим забором — добро пожаловать в родные пенаты, товарищ в домашних тапочках. Никто и не смотрит…