– Там к тебе целая очередь. И золотая королева и этот, как его… Принц их. Больно смотреть как переживает. Ты успела за ту вашу поездку охмурить принца богов?

Я бросила на него взгляд: «Нет, придурок, иди к черту», цедя мерзкий отвар маленькими глотками.

– Гете их прогнала. Сказала, что сначала пустит нас с Лео, а потом, когда ты разрешишь, остальных.

И спасибо ей на этом.

Я поискала глазами Лео, и нашла на другом конце лазарета. Пластыри с него еще не сняли и пока Гете возилась с его ногой. Точно… На него же упал обломок.

– Чем все… Закончилось?

Дон повел плечами, скрещивая руки.

– Лучше будет… Если я расскажу это после того, как твои друзья-боги с тобой поговорят.

– Расскажи. Сейчас, – с трудом сказала я.

– Может лучше ты воспользуешься своими лунно-божественными штучками?

Я ткнула его кончиком хвоста в плечо прищурившись.

– Говори.

– Я предупреждал, – отмахиваясь от хвоста щупальцем сказал Дон, садясь прямо.

С тех пор как Сирена очнулась прошло два дня. Дон рассказал ей про смерть Трейса и с тех пор она ни с кем не разговаривала. Прогнала и Виайлу с ее коронацией, и Кормака, причем в такой форме, что в любом другом королевстве ее бы заперли в темнице. Но здесь ограничились тем, что оставили ее в покое в ее башне и туда кроме Гете никого не пускали. С тех пор Кормака и Каса приставили к нам с Доном сиделками. Не то чтобы они нам были нужны, но видимо Люциану и Виайле так было спокойнее. Дон весь день колдовал над моим костюмом и своим Нео, Кормак, вылитая дива в рясе с короной, либо устало смотрел в окно, либо делал вид что читает книгу, либо цеплялся к Дону по любому поводу, а со мной ограничивался недовольными взглядами. Кас, как бравый рыцарь в золотой броне стоял на посту у двери не шевелясь.

– Зацени, – Дон надел свой Нео на руку и тот превратился в что-то среднее между нашими с Сиреной костюмами. – А то что-то мне подсказывает, раз я дружу с вами, мне это понадобится.

У него была цельная маска, больше похожая на мотоциклетный шлем, тот же приглушенный черный цвет, но он был легче, как у Сирены.

За эти два дня я успел рассказать ему всю историю с начала, и он стал относится ко мне терпимее, а с учетом того, что кроме меня его обществом были Кас и Кормак, выбирать не приходилось.

– Как? – скорее не сколько из интереса, сколько из желания разбавить гнетущую тишину спросил я.

– Пока я чинил костюм Сирены, я понял, что наночастицы можно заставить самовоспроизводить себя, и их можно программировать. Ну и я, не я, если бы не нашел что можно дать частицами как материал для переработки и создания чего-то нового. И тогда я еще подумал, а почему бы не взять по паре частичек из каждого костюма и не заставить их слиться в новую программу?

– Все люди… Такие? – подал голос Кормак, приоткрывая обе пары красно-желтых крыльев.

Он порой очень доставал своими комментариями, либо почти игнорировал существование Дона, тщательно скрывая, как он его нервирует, но видимо устал скрываться. Ну и я подозреваю, что недовольство Кормака вызвано тем, что материал для костюма Дон нашел у него в кузне.

– Умные? Изобретательные? – уточнил Дон почти безразлично. – Непростительно красивые?

Он перестал принимать свое лекарство, и я не решался поговорить с ним о том, что это вряд ли поможет пережить горе, а впоследствии все усугубит. И пока он был снова безэмоциональным нуксом, которой пытался пресечь предвзятое отношение к себе.

– Нет… Ну… Такие, – он неопределенно качнул хвостами, посмотрев на меняхмурыми зелеными глазами, словно я могу ему подсказать. – Тебя кто-то проклял?

– Ага, ваше бездействие, – кивнул Дон, снимая костюм. – Хоть раз обрати вы внимание на людей, я и тысячи мне подобных, погибших и живых, были бы таким чудесным напоминанием о том, от чего вы нас не уберегли.

В отсутствии Сирены он занял главное место по игре на чувстве вины и нервах атлусов. И ему так же было абсолютно плевать принц перед ним или простой горожанин.

– Осторожнее со словами, человек, – напомнил Кормак. – Ты говоришь с принцем…

– Принцем, которому приходится выпрашивать уважения к себе и играющего в няньку ради того, чтобы расположить мою сестрицу к себе? – хмыкнул Дон.

– Как ты ее назвал? – яростно прищурился Кормак.

– Простите, Ваше Высочество, – вошла девушка в венке и поклонилась. – Я от Гете…

Она хотела еще что-то сказать, но заметила Дона и застыла с открытым ртом. Они все так реагировали. Удивительно просто, боги пугаются тех, о ком вообще-то должны заботиться.

– Что у тебя? – постаравшись отвлечься от Дона спросил Кормак.

– Ее Высочество желает видеть своего агвера, – пролепетала девушка.

Взгляды всех в комнате сосредоточились на мне.

О, черт.

– Спасибо, можешь идти, – кивнул Кормак.

– Да ладно, – ободряюще сказал Дон. – Она же не убьет тебя сейчас?

– Тогда она не знала, что человек, заменивший ей отца погиб.

– Ну да… – Дон задумчиво потер лоб. – Но я в тебя верю.

– Спасибо огромное, – огрызнулся я, вставая.

Путь до башни я проделал медленно и в одиночестве. Ко мне, спасибо Кормаку, стражу приставлять в конечном счете перестали. Лестницу я преодолел еще медленнее, делая остановки, когда нога начинала ныть сильнее. И все это время старательно прокручивал в голове варианты исхода нашего разговора. Она же не убьёт меня прямо на входе?

Перед тем как войти, я постучался, но мне никто не ответил. Выждав секунду, я отворил дверь в небольшую комнатку с высоким сводчатым фиолетовым потолком, обставленную темным деревом и легкими светлыми драпировками. Сирена сидела прямая как струна и застывшая, словно статуя за столом, педантично сложив на нем руки. Солнце лучами пробивалось с террасы, но ее намеренно обходило, оставляя в тени, лишь ветер теребил распущенные темные волосы и черное легкое платье.

– Садись, – хрипло, сказала она, едва пошевелив головой.

Она не говорила ни с кем два дня, и это позволило ее связкам почти прийти в норму, но рана как будто изменила ее голос, сделав его чуть ниже. Но ощущение, что она вообще не сдвигалась с этого места, застыв между реальностью и скорбью.

– Сейчас ты будешь говорить только правду и ничего больше, – натянув поводок бога-покровителя, который пришлось отдать ей, сказала Сирена.

– Я бы и без этого ее рассказал, – слегка поморщившись сказал я, осторожно садясь на