Все кончилось вечером 7 июля — Нанава выстояла, боливийцы отступили. Крезен снова не досчитался пятерых человек.

И двух пулеметов — один вместе с расчетом накрыло снарядом, второй насмерть заклинило.

После месяца боев у Нанавы, Гондры и Фалькона, роту отвели в Исла Пой, где находилась ставка полковника Эстигаррибии, на пополнение и переформирование.

Туда от Пуэрто-Касадо тянулась узкоколейка, там были вода, снабжение и прочие мелочи, так нужные на отдыхе. И неизбежная скука — развлекаться, кроме выпивки, было совершенно нечем.

До момента прибытия в начале августа отряда добровольцев из Испании, что немедленно стало главнейшей новостью в округе. Все, имевшие свободное время, хоть разок выбирались посмотреть на испанцев.

Не удержался и Михаил.

Офицеры цокали языками у ряда «Атлантов», щупали невиданные раньше легковые «Атлантико», ревниво подсчитывали количество ручных пулеметов. А солдаты, набранные из индейцев, завистливо вздыхали, разглядывая снаряжение новичков — все эти фляги, подсумки, аптечки, фонарики, ботинки с холщовыми гетрами и так далее. Вокруг лагеря «испанцев», невзирая на запреты командиров с обеих сторон, возник импровизированный рынок, но обмен затух, как только новоприбывшие удовлетворили свое любопытство и поменяли свои береты на более практичные в Чако панамы. Испанцам, как оказалось, почти ничего не требовалось. Что могли предложить парагвайцы? Сигареты, мясо, мате — но всего этого у испанцев тоже в избытке. Да что там сигареты, у них даже зубной порошок был!

Обмен трансформировался в мелкие кражи — если нельзя, но очень хочется, то можно. Командир испанцев, Хосе, распорядился выставлять вокруг складских палаток караулы, и вот тут Крезен понял, что вояки из новичков еще те.

Караульные дрыхли, отходили покурить, трепались на посту — в общем, не службу несли, а номер отбывали. Закончилось это большим скандалом, когда сперли целый жестяной бочонок спирта, и вокруг лагеря отряда поставили проволочное заграждение.

Вскоре Исла Пой всколыхнули слухи, что это только передовая группа, а за ней следует еще тысяча человек, чуть ли не с танками, самолетами и кучей другой техники. Крезен уже догадался, кто стоит за этими добровольцами — большая их часть работала на заводах Грандера, где как раз выпускали «Атланты», самолеты, танки, пулеметы и винтовки.

Но оружие не воюет само, в который раз Крезен вспоминал солдат Иностранного легиона или марокканских регуларес — вот бы их сюда, они бы показали, как надо! А эти… вооружены на отлично, но разболтанность испанцев не давала Михаилу считать их настоящим боевым подразделением.

Что подтвердилось в начале сентября при атаке на северный сектор Алиуаты.

Испанцы при первом же отпоре со стороны боливийцев ударились в панику и отступили от фортина Чакалтайя, оставив 14-й полк драться в одиночку. Михаил был уверен, что Эстигаррибия сорвет на них всю злость от неудачи, но 9-й полк дожал окруженных боливийцев у Кампо-Гранде, превратив поражение в победу.

Снова начались дожди, война свелась к перестрелкам патрулей, и в эту паузу Михаила догнали две новости — смещено левое правительство в Испании, а в Парагвай едет сам Грандер.

Интересно будет посмотреть на «золотого мальчика» в бою.

Глава 17

Чакский котел

С юга, где 7-я дивизия атаковала Алиуату, доносились нечастые пушечные выстрелы — снарядов на этой войне в обрез, особенно у парагвайцев.

Мы же потягивали терере — это как мате, только йербу берут грубого помола, так сказать, «рубят вместе с будкой», и заливают не кипятком, а холодной водой. Денщик свежеиспеченного генерала Эстигаррибии делал по-богатому — с добавлением корицы и сока лимона, обычно же пили без всяких изысков.

Генерал со стаканом в руке торчал у радиостанции Grander Inc. И если рация понятна мне целиком и полностью, до последней лампы и самого мелкого контакта, то переговоры — темный лес, генерал принимал доклады и отдавал команды на гуарани. Заметив мои мучения, Эстигаррибия проявил истинное гостеприимство и приставил ко мне лейтенанта-галисийца из числа штабных. Наверное, из недавних выпускников, лет двадцати, но таких тут много. А этот прямо чистенький, будто не война, только форма мятая, тут гладить некогда и нечем.

— Что сказал генерал?

— Он передал майору Родригесу, что его 17-й полк — наша главная надежда.

До воздушной тревоги я также узнал, что нашей главной надеждой, помимо БТГ «Дуррути» являются 9-й, 12-й, 15-й пехотные, а также 1-й и 7-й кавалерийские полки. Хотя ехидство здесь не к месту — генерал воодушевляет подчиненных, как умеет. А каждый из них после назначения «главной надеждой» упирается изо всех сил.

— Сеньор Грандер, в небе боливийские самолеты, генерал просит вас пройти в укрытие, — настойчиво, но вежливо лейтенант пригласил следовать за ним.

Блиндажик так себе, но все-таки лучше, чем ничего, в него набилось человек пятнадцать офицеров, пока в небе парагвайские «потезы» носились за боливийскими «оспреями». Или наоборот, из блиндажа плохо видно. Оспреев, как обычно, больше, что вызвало недовольную реплику генерала:

— Где наши чертовы самолеты?

Да, сейчас сюда бы хоть одну аэрокобру…

— И ваши тоже, Грандер!

А то он не знал! Но вместо того, чтобы сказать это вслух, я максимально дипломатично улыбнулся:

— Как только закончат взлетную полосу в Исла-Пой, генерал.

Вот нехрен было задерживать нашу баржу с бульдозером, да еще буквально разбоем забирать с нее радиостанцию. И нехрен было пускать вперед «груз особой важности»! Дальше все прямо, как в стишке про гвоздь и подкову: бульдозера нет — не взлетки, нет взлетки — нет авиаподдержки, нет авиаподдержки…

Снаружи донесся неприятный вой и скрежет, нараставший с каждой секундой. Лейтенант выскочил наружу, за ним, не удержавшись, вылез из блиндажа я, за мной — еще несколько офицеров.

Небо по диагонали перечеркнула чадная полоса, с каждым мгновением горящий самолет все ниже, удар!

Даже земля вздрогнула, а столб дыма стал гуще.

Свалка в воздухе распалась на отдельные самолеты, улетавшие в разные стороны. Постреляли и разошлись.

— Лейтенант, — скрипуче выдавил Эстигаррибия, — на место падения.

Лейтенант пронзительно свистнул, через минуту к нему подъехал джип «Атлантико», и они умчались.

— Когда будет готова полоса, сеньор Грандер? — генерал стряхнул песок с фуражки и водрузил ее на голову.

Все остальные предпочитали куда более практичные в здешнем климате панамы, но понты никто не отменял.

— Бульдозер доставили узкоколейкой еще вчера, он уже работает. День-два и мы будем готовы.

— Лучше бы день.

Кто бы спорил, лучше. Техники уже собирали самолеты, не дожидаясь достройки полосы, Сева там как ужаленный вокруг них прыгал. Дайте только взлететь