Потрошитель человеческих душ - Алексей Макеев

Черная «Ауди»-«семерка» лихо шла со стороны Рязани, со скоростью, явно превышающей сто километров в час. Не притормаживая, она вышла на разделительную полосу и начала обгонять колонну иногородних фур. Встречные машины жались к обочине, отчаянно сигналили, мигали светом фар, но водителя иномарки, казалось, абсолютно не волновала создаваемая им аварийная ситуация. Сбавив наконец скорость и свернув с трассы к Турлатово, «Ауди» взвизгнула резиной и снова понеслась в сторону аэропорта.

Рейс из Уфы прибыл без опозданий. Когда пассажиры потянулись через терминал, навстречу им из зала ожидания вырвалась ликующая толпа, потрясающая флагами, самодельными транспарантами и букетами цветов. Встречали какую-то спортивную делегацию, но одному молодому человеку явно было не до спортсменов. Высокий, смуглый, с темными волнистыми волосами, он напоминал голливудского актера своей манерой стоять, поворачивать голову. Позер, бабник и наверняка имеет много денег, которые нажиты не совсем праведным путем, — это первое, что приходило в голову женщинам, чье внимание он невольно привлекал.

— Равиль! — призывно поднял руку молодой человек и поспешил к толпе пассажиров.

Невысокий мужчина с большим кейсом в руке махнул в ответ и задрал на лоб темные очки. Они встретились у высокого окна, выходящего на площадь с цветниками, обнялись, символично прижавшись сначала одной щекой друг к другу, потом второй.

— Ну как долетел? — поинтересовался молодой человек.

— Никогда не думал, что спортсмены столько пьют, — усмехнулся Равиль.

Разговор пошел о самолетах, аэропортах, сервисе и комфорте пассажиров. Спустя несколько минут черная «Ауди» вырулила со стоянки и понеслась в сторону Рязанской трассы.

— Ну, что ты мне скажешь насчет сроков, Мирон? — наконец перешел к какому-то делу Равиль, облокотившись рукой о спинку сиденья. — Время сейчас очень подходящее, очень подходящее, чтобы сделать вброс на рынок.

— Я сказал! — с уверенной ухмылкой заявил Мирон. — Сейчас ты увидишь мои сказочные сады.

— В смысле? — насторожился Равиль. — Ты что, выращиваешь все под открытым небом?

— Ну-ну-ну! — рассмеялся Мирон. — Семена элитные, условия требуются идеальные, иначе декларируемого урожая не дождешься. А я в теплицы знаешь сколько бабла втюхал!

— Теплицы?

— Конечно. У меня тепличное хозяйство. Парочка для огурцов, парочка для помидор, а остальные несут «золотые яблочки».

— Ну ты даешь, — недоверчиво, но все же как-то одобрительно покачал головой Равиль. — И что? Получается?

— Не то слово. Совершенно другой эффект! И гарантия от природных катаклизмов, от глобального потепления, как сейчас говорят. Если хочешь, то и от конца света.

Молодые люди довольно засмеялись. Мирон оторвал правую руку от руля и похлопал по приборной панели:

— А вот этот агрегат я взял весной. Как тебе гарантия успеха нашего предприятия?

— Ты не зарывайся давай! — осадил Мирона Равиль. — Засветишься раньше времени со своими доходами — наживешь беды.

— Да ладно, — махнул рукой Мирон и пропел буквально: — У меня все схвачено и вовремя проплачено! Участковый вовремя получает пакетики со свежими овощами, премиальный фонд ему обеспечен, а больше к нам никто не суется…

— Пошли, Лев Иванович! — Крячко озабоченно посмотрел на настенные часы, потом на Гурова, который яростно стучал пальцами по клавиатуре компьютера.

Их рабочий кабинет выходил окном на восток, поэтому в начале рабочего дня в помещении всегда было солнечно. Гурову это очень нравилось, и обычно по утрам он находился в благодушном настроении, усаживаясь в кресле, чтобы видеть красноватый диск солнца, встающий над многоэтажками на Большой Якиманке. Крячко давно замечал за Львом Ивановичем это утреннее настроение: иронично-благодушное, с потребностью пофилософствовать. Было ощущение, что утро Гуров любил, любил как-то по-своему, и, несмотря на возраст и значительный стаж работы в уголовном розыске, все еще верил, что предстоящий день может принести нечто новое, интересное, позитивное.

Сам Крячко не особенно верил в жизненный позитив, хотя по натуре был бо́льшим оптимистом, чем его начальник. Не унывать, верить, что и это пройдет, что пробьемся, переборем и переживем. У Гурова же характер был сложнее. То ли эмоций добавляла жизнь с Марией Строевой, известной театральной актрисой, то ли это его врожденная черта. Он мог неожиданно замкнуться, стать молчуном, вынашивая какую-то очередную идею или разрешая сложную оперативную задачу, мог быть язвительным, даже занудливым, остро переживая какую-то неудачу. Но чего у полковника Гурова не отнять, так это то, что он в любом состоянии и в любом настроении был верным другом и умным матерым опером. Его работоспособность ни в коем случае не зависела от настроения.

Сегодня Гуров заявился на работу в половине восьмого, буркнул приветствие Крячко, проигнорировал необычно теплое и ласковое июньское солнце над крышами домов и сразу засел за компьютер. Он хмуро бросал взгляды на набираемый текст, на клавиатуру, откидывался на спинку кресла и смотрел в потолок, покусывая нижнюю губу.

— Лев Иванович, — во второй уже раз позвал Крячко от двери, — пошли, а то нарвешься. Орлов сегодня не в духе.

— Иди, иди, Стас, — махнул рукой Лев. — Я сейчас.

Крячко улыбнулся, пожал широкими плечами и вышел. В приемной генерала Орлова толпились офицеры в ожидании начала планерки. Когда их позвали, офицеры с шумом зашли в кабинет и стали рассаживаться по своим раз и навсегда заведенным местам за длинным столом. Орлов смотрел из-под бровей и барабанил пальцами по крышке стола. Наконец в кабинете воцарилась некая выжидательная тишина. Орлов задумчиво смотрел на пустое кресло, где недоставало Гурова, и молчал. Наконец он как бы очнулся и вопросительно глянул на Крячко. Тот улыбнулся извиняющейся улыбкой и кивнул. Мол, бежит Лев Иванович, уже бежит.

Гуров ворвался в кабинет, хлопнув дверью, бросил дежурные слова «разрешите» и «виноват» и прошел на свое место, поглаживая несколько листов бумаги с отпечатанным на принтере текстом и какими-то графиками и таблицами.

Начиналась утренняя планерка в Главном управлении уголовного розыска МВД. В силу своей специфики Главк не просто отвечал за работу территориальных органов по всей стране, не просто обязан был оказывать организационно-методическую помощь подразделениям. Главк в полной мере должен был курировать и непосредственно участвовать в оперативной работе. Особенно, когда это касалось особо тяжких преступлений, серийных преступлений, розыска различного рода маньяков, преступлений против представителей органов власти и многого-многого другого. Главк — это рука на пульсе криминальной ситуации в стране, это мозг и центральная нервная система.

И, как обычно, планерка начиналась со сводки за прошедшие сутки. Столько-то совершено по категориям и по регионам, столько-то раскрыто по горячим следам, что отмечалось положительно в плане организации взаимодействия структурных подразделений, а столько-то по агентурным данным, что поощрялось особо, как личная заслуга оперативного состава. Отдельно анализировалась информация по выявленным, разобщенным и ликвидированным ОПГ, а также ситуация в Москве и Московской области.