— Адептка Риате! — Чуть вибрирующий голос главы нашего учебного заведения заставляет содрогаться что-то глубоко внутри, и от этого невольно прислушиваешься к каждому его слову. — Вы мне обещали! Вы клялись! Вы гарантировали!
Магистр темной магии лорд Риан Тьер направил на меня пристальный взгляд черных, как само Темное Искусство, глаз. Нервно сглотнула, но решила упрямо стоять на своем:
— Я прошу прощения, лорд-директор, но это не представляется мне возможным.
— Значит, так, да? — Черные, чуть мерцающие глаза сузились.
— Да, — покаянно согласилась я.
Магистр сцепил длинные сильные пальцы, сжал нежные губы. Нет, на вид они нежными не были, скорее твердыми и… тоже сильными, но практика доказала возможность очень нежных прикосновений этими самыми губами. Добавить к этому стройное мускулистое тело, звериную грацию, смоляные волосы и обжигающе-черные глаза — и станет ясно, почему по лорду Риану Тьеру откровенно сохла не только вся женская половина нашей Академии Проклятий, но и сотни леди из аристократических семей. И даже сама кронпринцесса, единственная дочь нашего уважаемого темного императора.
— И каковы причины вашего отказа, адептка Риате? — едва сдерживая злость, вопросил тот, кто по праву носил звание Первый меч империи и своим мечом был способен единым ударом перерубить дерево.
Молчу.
— Почему вы молчите? — требовательно поинтересовался магистр. — Вам нечего мне сказать?
Нервно сглотнув, честно ответила:
— Нет…
Мне стыдно, откровенно стыдно, но иначе я поступить не могла.
И тут он не выдержал:
— Дэя, ты клялась, что на праздники мы поедем знакомиться с моей семьей!
— Клялась, но вся проблема в том, что с семьей — я согласна, с мамой — нет!
— Но ты согласилась! — взревел обманутый в лучших надеждах лорд-директор.
— Это было до того, как ты сообщил, что леди Тьер вернулась из путешествия. А я… не хочу знакомиться с твоей мамой!
Сильные руки демонстративно сложены на мощной мускулистой груди, черные глаза сузились, губы сжались. И все это преследовало единственную цель — запугать маленькую и уже испуганную меня.
— Хорошо, — магистр Тьер поднялся, — обсудим данный вопрос за ужином.
То есть ответ «нет» мы не принимаем! Теперь я демонстративно скрестила руки на груди, закинула ногу на ногу и угрюмо посмотрела на Риана. Увы, вместо того чтобы согласиться с моим решением, мне подло пригрозили:
— Зацелую.
Подскочив с места, я выпалила:
— Знаете, лорд-директор…
— Первое предупреждение, — меланхолично сообщил он.
Молча развернувшись, я покинула кабинет главы Академии Проклятий. Была идея вновь попытаться с проклятием, но, учитывая последствия первого раза…
* * *
Выйдя в приемную лорда-директора, увидела печальный взгляд леди Митас.
— Опять? — с укором вопросила секретарь. — Риате, ты же хорошо учиться начала, но эти дисциплинарные нарушения… Ведь отчислит же, Дэя! Не посмотрит на отличные отметки и отчислит!
Отчислит… это вряд ли. Вот разозлиться и зайти дальше поцелуев — может, но будем надеяться на лучшее. И я грустно поплелась прочь, ровно до того момента, как над академией разнеслось:
— Вечернее построение!
Мгновенно сорвалась на быстрый бег, вскоре влившись в поток таких же, как и я, спешащих на построение адептов. И через несколько минут выбежала на женскую половину тренировочного поля, занимая свое место в строю. Леди Верис, увидев меня, чуть заметно кивнула, и в ее желтых глазах загорелся огонек любопытства — наверняка Дара уже доложила все, потому что, кроме нее, больше некому, в академии о моих отношениях с лордом-директором только они и знали.
— Бегом марш! — скомандовала куратор, и начался традиционный вечерний забег.
А едва я пробежала третий круг, вырываясь в лидеры, как меня догнала Янка:
— Тебе… хух, записка… ху… бегай медленнее… — И пришлось приноровиться к ее шагу.
Записку мне Тимянна передала, а вот прочитать я не успела.
— К стене! — скомандовала капитан Верис.
Наше самое нелюбимое упражнение — у стены выстраивалось по десять адепток, которые выдерживали двадцать прицельных бросков магическими шарами от куратора, а фактически — истязатора! Увернулась — молодец, нет — входишь в следующую десятку, которая строится для экзекуции. И ловкость благодаря таким упражнениям развивается очень быстро.
Спрятав записку, мы с Яной встали в первую десятку, благополучно увернулись и вскоре продолжили бег по кругу, пробегая мимо мужской половины академии — отжимающихся адептов и преподавателей. У нас норма — десять отжиманий, у них — пятьдесят.
Когда пробежка была закончена, нас отпустили, и мы разошлись по комнатам. Янка направилась за мной, в нетерпении ожидая прочтения. Ей Юрао писал только любовные послания, но они были не так увлекательны, как записки, предназначенные мне.
— Ну! — потребовала Тимянна, едва мы вошли в мою гостиную.
— Дай хоть сапоги снять, — в процессе снимания ответила я. — А тебе что написал?
— Что любит! Дэя, скорее!
Расстегивая мундир, я направилась к дивану, села, поджав под себя ноги, и начала читать вслух:
«Дорогой напарник… Пишу „дорогой“ — исключительно, чтоб ты это запомнила и не дешевила больше! Что значит семь золотых за поиск сведений о любовнике госпожи Прен?! Да за семь золотых я даже из дома не выйду! Учти, напарник, поймаю — займусь твоим финансовым воспитанием. Теперь о деле: у нас два крупных заказа. Ты мне нужна по обоим для предварительного решения, потом второе поручим девочкам. Постарайся вырваться в выходные в контору. Темных тебе».
— Все равно дело с любовником я закрыла, — недовольно пробурчала, глядя на потешающуюся Янку.
— А как, кстати?
— За пару минут, — не стала скрывать я. — Зашла к мастеру Гровасу и узнала, кто покупает ллойское вино каждые выходные. А это любимое вино госпожи Прен, жены торговца мясом. Так что, принимая заказ, я уже знала, что выполнение будет легким, и не видела смысла брать много. А Юрао, он…
— У него правильная ценовая политика! — мгновенно вступилась за любимого Янка.
Что Янка, что Риая, обе слепо убеждены в одном: — Юрао всегда прав! И без вариантов. А если Юрао неправ, это просто я его не так поняла.
— Ладно, я за домашку, — поднявшись и потянувшись, объявила я.
— Я попозже, еще к Дине сбегаю. — И Тимянна умчалась.
