Ариадна сидела в своём кабинете на диване, закрыв лицо руками и медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Дверь открылась без стука. Вошёл отчим, подошёл к дивану и сел рядом с ней.

Почувствовав его присутствие, Ариадна медленно разжала руки и посмотрела на него абсолютно сухими глазами.

– Только не говори мне, пожалуйста, что я должна жить ради детей. Моя жизнь рассыпалась как карточный домик!

– Не буду, – тихо отозвался он. – Потому что жить ты должна ради себя самой. А дети и бизнес часть твоей жизни.

– Я не могу!

– Сможешь. Ты сильная. И нет ничего, что могло бы истощить твою силу.

Она положила голову ему на плечо и тихо заплакала. А он стал гладить её по голове, как делал давным-давно, когда она прибегала к нему со своими детскими неприятностями, типа разбитой коленки или сломанной куклы. Тогда это безмерно трогало его. Ведь она бежала не к родной матери, а к нему, к отчиму.

И, как ни странно, Ариадна начала успокаиваться. Подняла голову и посмотрела в лицо отчима.

– Папа.

– Я здесь, – отозвался он, – я всегда с тобой. – И протянул ей платок.

Она промокнула заплаканное лицо и сказала уже своим прежним голосом крепко стоящей на ногах деловой женщины.

– Ты прав, папа. Я смогу.

– А я никогда и не сомневался в тебе, дочка, – ласково проговорил Георгий Степанович Тактолызин и почувствовал, как боль отпустила его ещё не старое и закалённое в перипетиях жизни сердце. Теперь он был уверен: жизнь Ариадны наладится. А сейчас именно это и было самым главным и для его жены Ирмы, и для него самого.