- Что с Глебом? – замираю я, видя, как медсестра, ассистирующая акушерке, юркой белкой несется к двери.- Он жив? Жора, умоляю, скажи правду.

- Да что ему будет то, у него ж черепушка чугунная. А ты давай милая, малыш идет попкой, предлежание неправильное. Давай уж сама. Тужься,- приказывает Георгий, и я чувствую, как меня скручивает очередная потуга. Чьи – то ласковые руки забирают моё дитя. И мне хочется рыдать от того, что меня разлучают с малышкой даже на минуту.

Ну вот и все. Это наша история, и она рассказана.

Глеб смотрит на наших малышей спустя три часа, и в его глазах непередаваемое безумное счастье. Или это последствия удара головой, как сказал Жора. На лбу моего мужа ссадина, а щеку украшает прилепленный крест-накрест пластырь, что придает Золотову слегка залихватский вид.

- Они самые красивые дети на свете.- ни капли не сомневаясь в своих словах, восхищенно шепчет муж и отец.- А ты волшебница. Я уже говорил, что тебя люблю?

- Золотов, теперь тебе точно не отвертеться от «искр»,- хохочу я, прижимаясь к самому любимому на свете мужу. Он рядом, наши дети сопят в своих кроватках, Наденьку тоже скоро выпишут. Жора сказал, что мы все вместе поедем домой через три дня. И знаете, что я сейчас чувствую – самое восхитительное на свете счастье. И пусть так будет всегда. Его губы накрывают мои страстным поцелуем, и я таю. Потому что большей любви просто не бывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец