В вечном Горлумском лесу полыхало пламя. Оно не было видимым, но жар от него я ощущала всем телом. В нем не было сияния, но оно ослепляло. Для него не было преград и не могло существовать в принципе, но почему-то тихое «Нет» остановило стихию.
— Нет? — с хриплым рыком переспросил Черный дракон.
И пламя всколыхнулось вокруг нас, ломая ветви, превратив окружающее пространство во взвесь из снега, щепок и разреженного лишенного кислорода воздуха.
— Нет?! — прозвучало отдаленным раскатом редкого для зимы грома.
— Нет… — испуганным эхом отозвалась я.
В какой-то момент мне показалось, что Ирэнарн сейчас оборвет мою жизнь одним ударом покрывшейся черной чешуей руки, но, несмотря на творящееся вокруг нас, несмотря на убийственный прищур его нечеловеческих глаз, дракон не делал ничего. Прижав меня твердым, словно сталь, телом к дереву, он лишь смотрел прямо в глаза, обжигая дыханием губы.
Несколько долгих секунд, несколько ударов моего перепуганного сердца, несколько разбитых в щепки деревьев, сокрушенных той силой, что бушевала вокруг нас, отрезав от всего и всех.
А затем очень злое:
— Госпожа Радович, вы видите, что происходит вокруг?
Я видела, это невозможно было бы не увидеть в принципе, потому что происходило что-то совершенно жуткое.
— Видите? — повторно уточнил Правящий дракон.
— Да, — прошептала еще испуганнее, хотя секунду назад была точно уверена, что испытывать больший страх я уже просто не в состоянии.
— Это ярость, — очень холодно, почти отстранение произнес Ирэнарн. — Ярость дракона.
С последней фразой всплеск невидимого пламени взметнулся ввысь, поглотив еще несколько могучих деревьев, сокрушил их, разметав в щепки, а затем, перемолов и их, вмешал в ту мельчайшую взвесь, что окружала нас сплошной пеленой.
— Помните, — даже не дрогнув, продолжил Ирэнарн, — я говорил вам о пламени, которое вы невероятным и приводящим меня в неистовство образом умудрились разжечь?
Я ничего не ответила, не решилась ответить, просто не смогла.
Черный дракон продолжил:
— С каждым разом, — он вдруг придвинулся ближе, заставляя меня вжаться в дерево, — с каждым приступом, — губы Ирэнарна коснулись моих, — пламя ярости разгорается все сильнее. И территория поражения увеличивается пропорционально растущему во мне голоду.
Поцелуй был быстрым и болезненным, но дракон прервал его молниеносно и хрипло выдохнул:
— Я ненавижу и презираю себя за это, но ты нужна мне. Твой взгляд, улыбка, запах твоих волос, звучание голоса необходимы как воздух. Твое тело — как наваждение. Я ощущаю твою кожу ладонью каждый раз, стоит лишь прикрыть глаза. И если бы я горел сам, я бы сгорел молча и гордо, но Гаррат сбежал, я вынужден оставаться в столице, и гордость обращается в пыль, когда случаются очередные разрушения в долине. ТАК ЧТО НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ МНЕ: «НЕТ»! — хрипло прорычал он.
А затем мягко опустил на снег, позволив соскользнуть вниз, придержал, не давая упасть, и мрачно посмотрел на творящееся вокруг. Смерч не желал утихать. Как зверь, вцепившийся в добычу, он завыл и сгрыз очередное дерево. К счастью, не то, к которому я испуганно прижалась спиной.
— Бояться не имеет смысла — тебя он не тронет, — с какой-то злой обреченностью произнес Ирэнарн, а затем с мрачной усмешкой добавил: — Как, впрочем, и любое иное пламя. Прикройся, я уже достаточно разочаровался в собственном самообладании.
Я поняла, что меня трясет, лишь когда попыталась судорожно сжать края разорванной рубашки. Не удержавшись, бессильно опустилась на снег, совершенно не ощущая холода. Ирэнарн молчал, стоя ко мне спиной и глядя на невидимое пламя, с голодным ревом желающее пожрать весь Горлумский лес. И под его взглядом Ярость дракона становилась слабее, пламя стихало, словно лишенное доступа кислорода, и вокруг нас опадали щепки, смешанные со снегом, да и измельченные практически до его уровня.
Но едва рычание и вой подчиненной стихии утихли, на весь лес раздался рык Гаррата:
— Милада!
И Ирэнарн развернулся ко мне с нечеловеческой скоростью.
Блеск портала настиг почти сразу с осознанием, что меня сейчас убьют, даже без разговоров.
Но уже в следующее мгновение я, как была в сапогах, плаще и разорванной одежде, оказалась сидящей на полу посреди спальни.
И словно набатом в голове прозвучали слова Зэрнура:
«Но вы должны понимать, госпожа Радович, что, войдя в спальню Черного дракона, уже никогда не покинете ее».
Я поднялась, шатаясь, едва сдерживая слезы, огляделась. Это действительно была спальня. Огромная, сделанная под размеры дракона как в человеческой, так и в естественной форме, но эта комната совершенно не походила на спальню Ирэнарна. Совершенно другой стиль, стены из отполированного, но практически необработанного камня, и нет никакой террасы. Я постояла несколько секунд, затем, подскочив, метнулась к узкому зарешеченному и застекленному окну и замерла. Да, эта комната находилась не во дворце. Дворец, огромный, освещенный огнями, виднелся вдали, располагаясь практически в самом центре Аркалона на храмовой скале, а место, в котором я была сейчас, являлось Крепостью — официальной резиденцией Главнокомандующего.
Я была в спальне! Спальне Черного дракона! Я…
Я сползла на пол, с трудом сдержав рвущийся из груди стон. Почему-то в этот момент перед глазами возник Верес, выпивший медвежьей крови и утративший шанс стать магом. Меня охватил не страх перед будущим, не ожидание и неизбежность появления Ирэнарна, а четкое, накатывающее лавиной ощущение, что я все потеряла. Абсолютно все, к чему стремилась, ради чего жила, что составляло мою жизнь…
Дверь открылась почти бесшумно, но из-за слез я не сразу поняла, кто вошел.
— Ванная там, — мрачно произнес Черный дракон, срывая с себя плащ и принявшись расстегивать мундир. — Могу отнести, но не гарантирую, что остановлюсь на этом.
И в этот момент дверь распахнулась снова, являя на пороге взбешенного, частично покрытого чешуей Гаррата.
— Ты!!! — прорычал Владыка Долины драконов.
И был сметен волной взревевшего пламени.
После чего дверь закрылась.
Даже не обернувшись, словно вообще ничего не произошло, Ирэнарн сказал:
— Мне повторить, или ты предпочитаешь заболеть окончательно и испытать на себе «постельный режим» в полном его значении?
Ответить я если бы и смогла, то едва ли успела бы — дверь распахнулась снова. На пороге стоял дракон. Огромный, ощеривший клыки серебристый дракон с пугающими черными провалами глаз и алым, прорывающимся сиянием через серебристые пластины на шее, огнем.
