Одна из башен окуталась дымом и, затрещав, вспыхнула исполинским костром. На других занялось неуверенное пламя, и из подсвеченных огнем бойниц одна за другой начали выпрыгивать и выпадывать закутанные в плащи тёмные фигуры. Не давая врагу опомниться, маги грома ударили еще раз. Ближайшая к Вельберу башня с опаленным боком вдруг накренилась и упала прямо на окопы. Невероятной силы гром ударил с озаренного вспышками неба, вжимая, вбивая дерущихся в пыльную, объятую дымом пожаров землю.

Стараясь унять бешено стучащее сердце, Вельбер с трудом поднялся, и на трясущихся, непослушных ногах сделал шаг к траншее.

В голове стучала и шумела кровь — целый океан крови... Тело охватывал невыносимый жар. Не дойдя до окопов маг упал, и бессильно пополз вперед. Приподнявшись и перегнувшись через траншею, он увидел, как по стремительно пустеющим окопам, бурля, течет золотисто-рыжая лава...

Закрыв глаза, маг уронил голову.

Вокруг кричали, падали в пыль, бились и, хрипя, умирали люди. Одна за другой валились оставшиеся башни, и на месте, где они стояли, с треском и шипением взметалось яркое, беснующееся пламя.

Песчаная буря постепенно затихала, и лишь невдалеке, за сломанной линией обороны, все ещё перекатывались струи песка, танцующие в объятиях ветра, и в панике, бросая убитых и раненых, бежали маги в черных одеждах.

***

Белиньи сдержал свое обещание, а Селем сдержал свое — на рассвете следующего дня к воротам замка подъехали две крытые телеги. Вооруженный конвой проводил повозки во внутренний двор.

Герцог уже ждал их, нетерпеливо потирая руки под плащом. Осторожно, словно боясь обмана, он приблизился к одной из телег и рывком сдернул рогожу. Ткань упала, обнажая выгнутые ребра тента.

Брови Белиньи, вздрагивая, поползли вверх: в повозке, поставленные друг на друга, громоздились обитые стальными обручами бочки. В бочках было золото.

Герцог замер, поглощённый странным чувством: его унылая душа, давно закрытая для всякого ликования, сейчас будто дрожала, одновременно полнясь и облегчением, и тяжкой ношей долга. Договорённость со странным человеком, заключённая накануне, будто бы не имела ни веса, ни силы вплоть до этого момента — теперь она стала реальна, и Белиньи, как ни старался, не чувствовал ничего похожего на радость. Почему-то он даже не мог заставить себя прикоснуться к золоту, которое призывно мерцало в незаколоченных бочках, плотно расставленных по телеге.

Его казначей, мрачный мужчина с серым лицом и тяжёлыми, тёмными мешками под глазами, подошёл к повозке и с немалым удивлением взглянул на груз.

— Табьер, — негромко сказал герцог, — не возьмёшь ли за труд проверить…

Казначей извлёк из бочки пару монет и стукнул их друг о друга с тихим, ласкающим слух звоном. Затем он попеременно попробовал на зуб обе монеты, осмотрел их, водя пальцем по ребристому гурту с выдавленными на нём мелкими буквами, и, повернувшись к Белиньи, невозмутимо сказал.

— Настоящие.

— Эта твоя экспертиза меня не убеждает, — хмуро буркнул Леон, — вы все здесь привыкли делать работу, спустя рукава. Не удивляйся, что я скептичен!

— Мой герцог, — мрачный казначей поднёс монету к его лицу, — я готов утверждать без лишних проверок, что чеканка подлинная, а монеты, вне сомнений, золотые. Прикажете — взвешу сто этих монет против ста наших, и уверяю, весы сойдутся. Или, если изволите, позову алхимика…

— Хватит, — Белиньи раздражённо махнул рукой и пошёл к следующей повозке.

Стараясь не терять самообладания, он осторожно приподнял полог и на второй телеге — там тоже в ряд стояли бочонки с золотом.

Пошатнувшись, герцог сел на край повозки и с трудом перевел дух. "Кто же ты такой, Селем," — подумал он, глядя вокруг помутившимся взором, — "что ты попросишь в обмен на это? Что ты попросишь на самом деле?"

Он повернулся и погрузил руки в холодные россыпи золота. Монеты были чуть влажные и неприятно царапали пальцы. Герцог встал и побрёл к замку.

Селем появился ближе к обеду. Белиньи приготовился к его приходу: окна в канцелярии были занавешены тяжелыми темно-фиолетовыми портьерами, в центре зала стоял большой круглый стол, и к нему, друг напротив друга, были придвинуты два кресла черной кожи. На середине стола стоял огромный канделябр с десятком ярко пылающих свечей.

Глядя перед собой своими жуткими выпуклыми глазами, предводитель тёмных магов вошел в комнату. Белиньи поднял руку и через силу улыбнулся, приветствуя его. Маг ответил небрежным кивком.

— Вам понравился мой подарок, герцог? — спросил он, едва сев в кресло.

Белиньи закивал головой.

— Лучший подарок, что я когда-либо получал. Я счастлив сотрудничать с таким щедрым человеком, как вы, — герцог вновь исторг вымученную улыбку, стараясь не смотреть на тёмного. Тот же, напротив, неотрывно пялился на него, будто чувствуя свою власть.

— Хотите чаю? У меня есть коллекция совершенно невероятных травяных чаев...

— Благодарю. Я не люблю чай. — Селем подался вперед, — но я люблю честных людей. В вашей честности я убедился, точно как и вы убедились в моей. Предлагаю заключить новую сделку.

— Да, я весь внимание, — Белиньи расплылся кивнул, — вы желаете?..

— В свете нашей прошлой бесед вы, вероятно, уже понимаете, чего я хочу, господин герцог, — тёмный откинулся в кресле, — моим людям нужен дом. Мне понравился ваш город, и я бы хотел, чтобы мой народ остался здесь, у вас... Хочу сразу предупредить, — Селем нагнулся вперед, почти коснувшись подбородком стола, — речь идет о ста двадцати тысячах человек...

Белиньи поперхнулся.

— Сколько?! — вскрикнул он в непритворном испуге, — вы… простите, но в Вермене живет почти двести семьдесят тысяч, и это, уверяю вас, крупнейший город на востоке. Он стал таким за многие века существования, а вы, мой друг, хотите, чтобы я за короткое время расширил город в полтора раза?! Но ведь это невозможно!

Селем даже не шелохнулся. На протяжении всей пламенной речи Белиньи его лицо оставалось непроницаемо. Когда герцог закончил, тёмный чародей сказал.

— Ваш испуг понятен. Но вы даже не представляете, на какие вещи способна истинная магия — Селем встал с кресла и, подойдя к герцогу, взял его за плечо своими цепкими пальцами. От них исходил странный холод, который сразу пронизал Белиньи до костей. Тот лишь беспомощно поёжился.

— Вам, должно быть, известно, что я приехал в вашу страну лишь несколько дней назад. Все это время я посвятил изучению вашего города. Взгляните... — тёмный вытащил из-под плаща длинный, перевязанный тесьмой свиток. Распустив завязки, чародей развернул свиток и разложил