— Мда, если бы я её не знал, то сказал бы, что Калита вообще не заморачивалась. Но так как знаю — она специально нашла двух самых старых, худых и больных зайцев в этом лесу.

Ещё немного посмотрев на тушки и представив, какая мерзость скрывалась у них под шкурой, Тукан понял, что у него нет тяги или способностей к кулинарии. Вернее есть, но из мёртвых зайцев пиво не сваришь.

— Эх, пивка бы сейчас, — задумавшись о приятном, пробормотал крестоносец.

— Иди сюда, — отвлёк его от приятных мыслей внезапный окрик Оулле по каналу экстренной связи. — У нас гость.

Рахетиец нашёлся на им же устроенной вырубке, растущей час от часа. Ещё издали видно было, что к своему занятию Оулле подходил со всей серьёзностью. Деревья хоть и рубились примерно на одном участке леса, но отнюдь не хаотично и не все подряд. Судя по отметкам на коре, присутствовала целая система долгосрочного планирования.

Впрочем, крестоносец пришёл сюда не проконтролировать лесозаготовки. Да и не деревья в разных своих состояниях в этот момент привлекали наибольшее внимание. Увидев, в чём именно состоит причина «тревоги», Тукан аж присвистнул:

— Да-а-а-а, со мной такое тоже часто случается: стоит зайти в лес, как постоянно нахожу связанных зелёных баб! Поэтому и не хожу больше по грибы.

К стволу очередной подготовленной к рубке сосны была очень умело и основательно привязана — так, чтобы и пошевелиться не могла, не говоря уже про крики, — довольно «яркая» особа. Помимо кожи цвета болота и глаз со змеиными зрачками оттенка алого заката, её выделяли низкий по человеческим меркам рост, крайне подвижная мимика, лицо, взрослое не по возрасту с глубоко отпечавшейся гримасой ехидства, и весьма своеобразная одежда. Явно ручная работа, причём нацеленная на то, чтобы было одновременно и удобно перемещаться по лесу, и красиво, и надёжно. Получилось разве что «удобно».

— Она на меня напала, — рассказал Оулле, показывая пару трофеев.

Они включали в себя простенький, явно самодельный лук, сломанный очевидно во время борьбы, а также связку на удивление качественных стрел. Металлические зазубренные наконечники намекали, что их основное предназначение не убить на месте, а основательно ранить, что было вполне логичным решением, учитывая убойную силу, а вернее полное её отсутствие у лука.

— Это кто: орчиха, гоблинша, дриадша? — намеренно коверкая слова, поинтересовался крестоносец, присматриваясь к слегка удлинённым и заостренным к кончикам ушам пленницы. — Дендроидша?

Рахетиец в ответ пожал плечами, показывая, что не разбирается в сортах зелёных женщин. При этом, судя по его лицу, половину этих слов он вообще слышал впервые.

— Может, по зубам видно будет? — отчаявшись понять, кто перед ним, предположил Тукан. — Ну, или по членораздельной речи…

Стоило кляпу усилиями Оулле чуть-чуть ослабнуть, как пленница попыталась укусить рахетийца. Если бы не мгновенная реакция, она наверняка бы впилась ему в руку короткими, острыми, многочисленными зубами.

— Гоблинша, — резюмировал крестоносец с видом эксперта не столько по внешним признакам, сколько по поведению.

На самом деле, с гоблинами, особенно женского пола, ему практически не приходилось сталкиваться прежде. Как и с орками, дриадами и тем более дендроидами.

— Сам ты гоблин! — Плюнула в него пленница и не промахнулась. — Да-да!

Говорила она вполне членораздельно, хоть и с некоторыми особенностями. Впрочем, те были вызваны исключительно манерой речи и ничем иным.

— А кто ты тогда? Верблюд? — вытираясь, поинтересовался Тукан.

— Защитница леса! — крайне высокомерно как для своего текущего положения, так и в целом, бросила гоблин. — Да-да, защитница Вечнозелёного леса!

— Смотрю, в этом лесу куда ни плюнь — одни стражи да защитники. Один Данилыч нормальный — рыбак-рыбаком, — вспоминая скелета-рыбака, пробурчал Тукан. — Ну а от нас тебе чего надо?

Словно онемев от настолько наглого вопроса, «защитница леса» молча воззрилась на вырубку.

— Да мы бы рады работать санитарами леса и собирать только упавшее — нету столько! — Развёл руками крестоносец, как бы оправдываясь. — Ты свой лук, смотрю, тоже не из травы сделала.

— Он из упавшей ветки!

— Ага, а упала она после того, как ты её сломала, — усмехнулся Тукан. — Уверяю, все срубленные нами деревья упали. Жить как-то надо, вот они и падают, бедолаги. Одно за другим.

— Живите где-нибудь ещё! Да-да, где-нибудь подальше!

— Будем-будем, не сомневайся, — заверил её крестоносец самоуверенно, пускаясь в свою любимую стезю. — Здесь, где-нибудь, где-то ещё — везде будем. Планов у нас ого-го! Отгрохаем тут Нью-Гадюкино: железная дорога, аэропорт, высотки, международный турнир по шахматам…

Бот, а пленница, как ни посмотри, всё же принадлежала к их числу, не особо поняла сказанного, но способ прервать это словоблудие нашла — с помощью очередного крайне меткого плевка и последующего громкого заявления:

— Мать освободит меня! И тогда тебе…

Угроза звучала вполне себе серьёзно. Особенно учитывая первую ассоциацию, приходившую на ум. Но в этот же момент Тукана пронзила сугубо интуитивная догадка. Было как-то маловато внешних сходств между гоблином и Стражем поляны. Особенно для прямых родственных связей. Даже со скидкой на плохую экологию, негативное влияние игр и прочую генетику. Поэтому крестоносец уточнил:

— Ты имеешь в виду такого шестилапого засранца с острыми когтями и длинной шеей?

— Нет, это не Мать! — не думая, выпалила пленница, гневаясь, словно её оскорбляло одно лишь предположение. — Это Узурпатор, он…

— Большая ошибка с твоей стороны это было говорить. — Крестоносец поцокал языком. — Он может быть хоть либертарианцем. Но его мы видели и боимся. А вот твою «Мать» поди ещё найди. Может, она за сигаретами улетела на Марс? А может, — Тукан коварно улыбнулся, — это тоже всего лишь гоблин.

Последнее замечание настолько возмутило пленницу, что она в очередной раз онемела. Просто беззвучно открывала и закрывала рот. Наконец она нашлась что сказать:

— Ты! Родинка на жабьей бородавке! Да-да! Как ты смеешь говорить так про…

— Если оказался в плену, делай вид, что знаешь всё, — вернув кляп на место, нравоучительно заметил Оулле, пользуясь возникшей паузой.

— Разве это не вызовет подозрений? — отвлёкся Тукан.

— Солдат, который ничего не знает, куда подозрительнее, — сообщил рахетиец и вернулся к прежней теме. — Что с ней делать будем?

— Как это что? — Крестоносец недобро осклабился. — Понятно что! Кхе-кхе! А потом сожжём! — Он приблизился к пленнице, отчего та,