знают, что по законам Кайроса мага нельзя обвинить в том, чем он не мог управлять.

— Что это еще за бредни Хора?

— Желчная Язва цитирует положение об «Оплошности мага». Если в битве во славу Кайроса маг ненамеренно причинит вред тому, кто находится под защитой Мира Кайроса, по закону он в этом не виновен. — Мирослав и сам не понял откуда он знает это, но информация сама появилась у него в голове.

— Вершитель судеб, который и правда знает законы! Как я уже сказал, я не сомневаюсь в своей правоте. — Сказал широко улыбнувшись.

— Пойми мое сердце исполнено печали из-за трагедии, но совесть моя чиста.

— Это безумие! Мы же говорим не о полетевшем не туда огненном шаре! Он своей магией привел в ярость врагов, придал им силы. Разве это не преступление⁇

— Этот закон должен защищать тех, кто ошибся непреднамеренно. В том, что случилось, я ничего случайного не вижу. — Холодно сказал Мирослав, глядя на Язву.

— Должен? Закон никому ничего не должен, кроме того, что гласит его текст! Я не собираюсь выслушивать от поганого ублюдка Тунона лекции о том, для чего НА САМОМ ДЕЛЕ нужен закон! — Вспылил Язва.

— Прекрати. Не нужно грубить только потому, что Вершительсудеб не поддерживает твои жестокие измышления!

— Я готов вынести приговор. — Немного подумав и запомнив последние несколько фраз со стороны Язвы, сказал Вершитель.

— Это простое дело, не так ли? Думаешь, он виновен?

— Неправильный подход. Дело не в том, что думает Вершитель судеб, а в том, что гласит закон! И что же в нашем случае гласит закон? — Ухмыльнувшись сказал Язва.

— Очевидно, что ты действовал из злобы, зная, что прикроешься законом. Ты невиновен в убийстве слуги Кайроса, но виновен в помощи врагу. — С каждым словом, лицо Желчной Язвы становилось всё бледнее.

— Помощи врагу? Клянусь вялым молотком Тунона, такого в законах нет!

— Хвала Кайросу! Разреши, добрый Вершитель, казнить негодяя?

— Полный бред! Закон на моей стороне! — Не дожидаясь ответа Вершителя, Язва вскидывает правую руку и чертит в воздухе линии и кривые заклинания.

— Разрешаю.

— Позволь показать, как может быть благодарен воин, Вершитель! — Сальверос, быстрым движением обнажил меч и приготовился к бою. Завершив заклинение Желчная Язва наложил на Мирослава заклинение бешенства, пытаясь заставить того напасть на Сальвероса, однако было глупо считать, что такое заклинание подействует на последователя Тунона.

Запаниковав Язва наскоро запускает в Сальвероса сгусток огня, но тот с легкостью увернулся от него, а после с яростным криком разрубил врага пополам, кровь и кишки вывалились как из разбитой пиньяты.

К неудовлетворению зрителей, бой закончился в пару мгновений. Сальверос отомстил за товарищей и поблагодарив Вершителя, удалился.

Далее Вершителю нужно было найти Пятый глаз, но по пути он увидел около одной из палаток миниатюрную девушку с двумя солдатами по обе стороны. На ней был богато украшенный головной убор, увенчивающий её лоб, делая её маленькую фигурку несколько пугающей.

Она была одета в открытое голубое платье со странным аксессуаром на шее, что подобно листьям прикрывал её плечи, грудь и спину. Сказать, что она выделялась в лагере, ничего не казать. Это словно Киркоров в золотом одеянии и короной, на съезде бардов. Заметив Мирослава, она повернулась к нему и заговорила.

— О, поглядите. Папочка вернулся. Я перешла границы? Ты пришел меня наказать? Я плохая девочка? Или ты просто хочешь попользоваться моей силой? — Девушка притворяется серьезной во время речи.

— Ты помнишь меня, Вершитель? А теперь не разочаруй меня. Ты отправил мою паству в Алый Хор на убой.

*Во время завоеваний, Сирин использовала силу своего голоса для вербовки солдат, но она перестаралась и переманила солдат Опальных, что привело к конфликту между армиями. Вершитель велел послать этих свежезачарованных рекрутов на передовую, чтобы действиями доказать ценность её призыва, однако почти все они умерли.*

— Ты забрал моих людей — последователей Сирин, Архонта Песни. — Нежный ветерок её слов набирает силу, а глаза едва заметно прищуриваются. Девушка делает маленький шаг вперед, но стоящие рядом солдаты загораживают проход оружием, не давая ей продолжать. Она смотрит на них и закатывает глаза. При этом звук приближающейся бури затихает.

— Похоже, что я могу причинить ему боль? — Девушка недовольным голосом задает вопрос солдатам, но осталась без ответа. Она возвратила взгляд на Мирослава и наклонилась вперед, словно желая раскрыть его тайну.

— Эти… славные люди больше не под моей защитой. Видимо, я опасна. Но, полагаю, ты это и так знал. Мне больше нельзя набирать последователей, как в Распуье Летианы(маленький торговый город), так?

— Если кто-то решил поклоняться мне — что в этом плохого? У Кайроса все настолько плохо с самооценкой, что он боится малейшей конкуренции?

— Посмотри на меня! Какой ущерб может принести пятнадцатилетняя девочка? Я всего лишь дитя! — Девушка, всё болтала и болтала, но Мирослав молчал и пытался переварить нахлынувшие воспоминания.

— Что ж, Вершитель судебТунона в гуще войны… Кайрос, должно быть, в отчаянии. Тебя послали пристыдить Аше и Нерата и заставить шевелиться? Я что-то слышала, что если мы не успеем за неделю закончить тут дела мы все умрем? Правда?

— Аше, конечно же, нужен кто-то, кто будет его подстегивать, хотя бы чтобы отвлечь от проблем. — Сирин скривила губы от этой мысли.

— Но Нерат… он как кошка, играющая с огромной мышкой, не так ли? — Речь Сирин прервалась, и она посмотрела на Мирослава в ожидании.

— А? Теперь моя очередь говорить? — Мирослав в шутку сделал удивленный вид, однако реакция Сирин была неожиданной для него. Её глаза сужаются, а губы кривятся. Она встряхивает головой, чтобы избавиться от повисших на ресницах слёз.

— Некоторые вещи никогда не меняются, не так ли? Лица — разные, но слова — все те же. «Девочка так сильна!», «Используем ей голос, она поможет повергнуть королевства!», «Такая сила в такие юные годы!».

— Обо мне еще никто не заботился! Я не знаю, с чего тебе поступать иначе. Всем нужно одно и то же — моя помощь. Моя сила. Мой голос! — Слезы полились из её глаз. Когда Сирин закончила говорить она с силой ударила ногой в землю и тишина взорвалась, ошеломляя охрану и волна силы проникла сквозь Мирослава.

— Я ведь не просил о помощи или силе… Думаю мне