Папа говорит, что сейчас ситуация не такая отчаянная, как во время Великого голода. Тогда люди гибли сотнями, падали прямо на улицах и не вставали, и тела складывали штабелями на пустырях, потому что на кладбищах при церквях не хватало места, чтобы похоронить всех умерших. Сейчас у него и у Сесилии есть работа, и еще не было дня, чтобы мы остались без пропитания, поэтому папа упорно твердит, что у нас все не так плохо. Но, Клара, на самом деле все очень плохо. Мы уже не живем, а выживаем. Только теперь мы с Сесилией осознали, насколько прекрасно жили в деревне — даже Сесилия с нежностью вспоминает о тяжком домашнем труде, на который раньше горько жаловалась: о той же уборке в хлеву, — и насколько сильно мы все зависели от земли. Я знаю, что ненависть — тяжкий грех, но я все равно ненавижу Мартинов за их мстительность, ввергшую нас в нищету. Из-за их необоснованных притязаний мы не только лишились фермы — я еще и потеряла Дэниела. До нас дошли слухи, что он собирается жениться на дочери Маллоя, чей надел теперь составляет больше десяти акров. Когда я об этом узнала, мое сердце как будто разбилось вновь.

Деньги, которые присылаешь нам ты, — наше спасение. Поистине, сама Дева Мария надоумила папу отправить тебя в Америку! Пусть ничто не мешает тебе писать чаще — ничто, кроме работы, которая поддерживает всех нас. В эти трудные времена нет большей радости, чем получить письмо от тебя, дорогая сестра. Возможно, когда-нибудь мы накопим достаточно денег на билеты для всех и приедем к тебе. Мне так хочется снова увидеть твою сияющую улыбку!

Во мне опять закипела злость на отца. И когда я молилась, чтобы добрый Господь избавил меня от гнева, с алтаря на меня пролился свет. Мне не хватило дерзости принять этот свет за божественный знак, и, присмотревшись получше, я разглядела его источник. Священник со свечой в руке расставлял на столике у алтаря чаши и кубки, видимо готовясь к полуночной мессе.

Однако этот внезапный свет натолкнул меня на идею, которая могла открыть мне путь к спасению семьи. Он принес озарение: выход из отчаяния лежит не вовне, а внутри. Наверное, мне все-таки стоило попробовать взять пример с мистера Карнеги.

* * *

Уставшая от событий минувшего дня и собственных сильных переживаний, я вернулась на станцию и села в трамвай. В Хоумвуде мне повезло сразу у станции встретить молочника, развозящего свои товары по Рейнольдс-стрит, и он подвез меня в своем фургоне прямо до «Ясного луга». Совершенно измученная и замерзшая, я наконец добралась до дома Карнеги и, войдя в кухню, обнаружила там мистера Форда, в одиночестве сидевшего за центральным столом. Обычно, если он не спал после полуночи, то не сидел без дела, а занимался подготовкой к следующему дню. Но не сегодня.

— Добрый вечер, мистер Форд. Приятно сразу увидеть приветливое лицо, когда приходишь домой холодной зимней ночью.

Он кивнул, но даже не улыбнулся. Повар сидел неподвижно, словно изваяние.

— Еще раз спасибо вам за мясо. В моей семье такую хорошую говядину едят нечасто. Для нас это был настоящий пир.

Он снова кивнул. И опять не произнес ни единого слова.

— Мистер Форд, у вас что-то случилось?

Перед ним на столе лежал вскрытый конверт. Мистер Форд молча придвинул его ко мне.

— Вы уже читали письмо?

— Я сам не умею. Джеймс мне прочитал.

— Прочесть вам еще раз?

— Нет. Второй раз я не выдержу.

Я аккуратно достала письмо из конверта и сразу же обратила внимание, что оно написано сотрудником Бюро по делам вольноотпущенников — недавно созданного правительственного агентства, призванного помогать бывшим рабам. В его задачи, в частности, входил поиск членов семьи, с которыми бывшие рабы были разлучены во время Гражданской войны. Зная о ситуации мистера Форда и видя его теперешнее состояние, я сразу насторожилась.

«В ответ на запрос о местонахождении вашей супруги Рут Форд и дочери Мейбл, которых в последний раз видели на плантации Фрэнсиса…» — прочитала я про себя. Далее шло описание задач и целей Бюро вольноотпущенников и объеме его полномочий, и только в самом конце было написано: «С сожалением сообщаем, что никаких бывших рабынь с такими именами и внешними данными на плантации Фрэнсиса не значилось изначально».

Я прикоснулась к руке мистера Форда и заглянула ему в глаза. Обычно лучащиеся добрым смехом, теперь они казались пустыми и тусклыми. Лишившись надежды, которая поддерживала его столько лет, он выглядел совершенно потерянным.

— Может быть, они уже покинули юг и теперь пробираются на север, как было задумано?

— В записях плантации Фрэнсиса не указано, что Рут или Мейбл когда-то там были, а потом убежали. Их как бы не было вовсе. Я даже не знаю, где еще их искать.

У меня сжалось сердце — точно так же, как при чтении объявлений в «Католическом вестнике». Сколько потерянных душ сгинуло без следа на широких просторах этой страны!

— Это действительно плохие новости, мистер Форд. Но я уверена, что еще не все потеряно. Бюро вольноотпущенников не единственная организация, которая занимается поиском пропавших людей. Наверняка есть и другие пути. И я не сомневаюсь, что Карнеги вам помогут…

Он поднял руку, не давая мне договорить.

— Их больше нет, мисс Келли. Я только зря тешил себя надеждой. С того самого дня, как я потерял их обеих в том подземном тоннеле, я уже знал: их больше нет.

Глава двадцать девятая

24 марта 1866 года

Питсбург, штат Пенсильвания

Сгорбившись у камина в темной библиотеке, я пыталась разобрать крошечные буковки «Деловых новостей Аллегейни» в тусклом мерцании почти догоревших углей. На страницах мелькали уже знакомые мне фамилии бывших начальников мистера Карнеги в Пенсильванской железнодорожной компании, мистера Скотта и мистера Томсона, связанных с семейством Карнеги почти во всех инвестиционных и предпринимательских начинаниях. Я исправила свою таблицу, указав Скотта и Томсона партнерами в еще одном предприятии Карнеги.

Эта сложная схематическая таблица, теперь занимавшая двенадцать страниц, начиналась как простой список предприятий Карнеги и контрольных пакетов акций, которыми они владели. Со временем список превратился в большую таблицу, куда я вносила все данные из невольно подслушанных разговоров хозяйки с ее младшим сыном, со знакомыми на светских мероприятиях и с бизнесменами на производственных совещаниях, где я также бывала. Когда набралось достаточно сведений, я создала «карту» взаимосвязей между