Добила «Народную волю» провокация, организованная инспектором секретной полиции, подполковником Отдельного корпуса жандармов Георгием Судейкиным.

Он склонил в 1882 году к сотрудничеству арестованного народовольца, отставного штабс-капитана Сергея Дегаева и устроил ему побег из тюрьмы. Дегаев сумел занять руководящую роль в обескровленной «Народной воле», выдал десятки членов партии, в том числе последнего члена Исполнительного комитета, находившегося в России, – Веру Фигнер. Судейкин, лучший розыскник империи, был недоволен своим медленным продвижением по службе. По рассказам Дегаева, он строил далеко идущие планы: сформировать под руководством своего агента группу террористов, а самому выйти под каким-нибудь предлогом в отставку. Судейкин планировал руками террористов убить министра внутренних дел графа Д. А. Толстого и великого князя Владимира Александровича. В этой ситуации император понял бы незаменимость Судейкина, и он стал бы кем-то вроде диктатора. Совместно с Дегаевым они бы фактически управляли Россией. Морочил ли он Дегаеву голову или в самом деле замышлял нечто подобное, установить вряд ли удастся. Однако Дегаев, опасаясь разоблачения и возмездия со стороны народовольцев, покаялся и в качестве искупления своей вины организовал убийство Судейкина. 16 декабря 1883 года на конспиративной квартире, в которой Судейкин встречался с Дегаевым, была устроена засада. Судейкин пришел на встречу в сопровождении своего племянника, служащего Охранного отделения Николая Судовского. Дегаев выстрелил своему искусителю в спину, но лишь ранил его. Однако поджидавшие Судейкина в квартире народовольцы Николай Стародворский и Василий Конашевич проломили ему и Судовскому головы ломами. Судейкин был убит, Судовский выжил. Дегаев эмигрировал в США, сменил имя и впоследствии стал профессором математики в одном из американских университетов. В зарубежной печати появились публикации о дегаевской истории и замыслах Судейкина. Историк И. М. Гревс не без остроумия назвал дегаевщину «полицейско-революционным кровосмешением». Это была первая, но далеко не последняя история такого рода.

Истории дегаевщины посвящен блистательный роман Юрия Давыдова «Глухая пора листопада» (1968).

«Старая» «Народная воля» в 1883 году была добита, последующие попытки ее восстановления успеха не имели. Однако опыт ее борьбы, и особенно цареубийство, оказали колоссальное влияние на последующий ход революционного движения в России.

«Народная воля» надолго стала для радикалов «идеальной моделью» конспиративной революционной организации. Ее опыт показал, что можно и с ничтожными силами противостоять репрессивному аппарату могущественной империи. Радикалы рассматривали терроризм в качестве весьма действенного средства сопротивления властям и воздействия на них. Поражение «Народной воли» ее последователи объясняли нехваткой людских ресурсов у партии, которая не сумела превратить терроризм в систематическое орудие борьбы.

В 1880-е годы террористическую тактику признают эффективной и включают в свои программные документы не только все мало-мальски заметные группы народовольческого толка, но даже плехановская социал-демократическая группа «Освобождения труда».

«Вторые «первомартовцы»

Следующая наиболее серьезная попытка цареубийства была предпринята членами «Террористической фракции партии «Народная воля». Организация была создана в конце 1886 года преимущественно студентами Петербургского университета по инициативе П. Я. Шевырева. Никакой связи, кроме названия, с прежней «Народной волей» члены группы не имели. «Террористическая фракция» вскоре после создания стала планировать покушение на императора Александра III. Цареубийство предполагалось осуществить при помощи разрывных снарядов на Невском проспекте при проезде императора из Аничкова дворца в Исаакиевский собор. Бомбы, снаряженные свинцовыми и отравленными стрихнином пулями, были изготовлены И. Д. Лукашевичем и А. И. Ульяновым; после отъезда больного туберкулезом Шевырева в середине февраля на юг Ульянов фактически возглавил подготовку к покушению.

В группу сигнальщиков вошли С. А. Волохов, М. Н. Канчер и П. С. Горкун, метальщиков – П. И. Андреюшкин, В. Д. Генералов и В. С. Осипанов. Террористы, вооруженные бомбами, 26, 27 и 28 февраля 1887 года выходили на Невский проспект, однако в эти дни царь не выезжал. 1 марта все они были арестованы. За Андреюшкиным велась слежка, и его ежедневные пятичасовые прогулки вместе с другими лицами, имеющими при себе тяжелые предметы, показались полиции подозрительными; заранее о подготовке покушения полиция не знала. «На этот раз нас Бог спас, – писал по поводу предотвращенного покушения Александр III, – но надолго ли?»

Процесс по делу 1 марта 1887 года проходил в Особом присутствии Правительствующего сената с 15 по 19 апреля 1887 года; перед судом предстали 15 лиц, причастных к покушению. На суде Ульянов произнес программную речь, в которой, объясняя ход мыслей, приведший его к террору, сказал:

«Террор есть та форма борьбы, которая создана XIX столетием, есть та единственная форма защиты, к которой может прибегнуть меньшинство, сильное только духовной силой и сознанием своей правоты против сознания физической силы большинства».

Шевырев, Ульянов, Андреюшкин, Осипанов и Генералов были приговорены к смертной казни и повешены 8 мая 1887 года в Шлиссельбургской крепости. Лукашевич и М. В. Новорусский были приговорены к вечной каторге; М. А. Ананьина – к 20, Б. И. Пилсудский (брат будущего главы польского государства Юзефа Пилсудского) – к 15, Волохов, Горкун, Канчер и Т. И. Пашковский – к 10 годам каторги каждый. Р. А. Шмидова была сослана в Восточную Сибирь, а виновная в недонесении А. А. Сердюкова приговорена к двум годам тюрьмы.

Русские радикалы 1870—1880-х годов: социально-демографический «портрет»

Сведения о подсудимых на 211 народнических процессах за 1871–1891 годы позволяют составить коллективный социально-демографический «портрет» русских радикалов. Всего перед судом предстали 1238 обвиняемых, однако некоторые судились по два, три и даже четыре раза. Если исключить «повторников», то судились 1160 человек, в том числе 159 женщин. Известна сословная принадлежность 1121 из них. Относительное большинство, по сравнению с выходцами из других сословий, составляли дворяне – 406 человек (35,6 %). В абсолютных цифрах преобладали «представители» непривилегированных сословий: разночинцы – 246 человек, мещане – 218, крестьяне —156, рабочие – 95. Впрочем, настоящих крестьян по роду занятий, за исключением 45 человек, судившихся по делу о «Чигиринском заговоре», среди радикалов не было. «Чигиринский заговор» – попытка народников-«бунтарей» поднять крестьян на восстание при помощи подложного царского манифеста. Все остальные крестьяне по паспорту были на самом деле рабочими, как Степан Халтурин или «первомартовец» Тимофей Михайлов, или интеллигентами, как нечаевец Иван Прыжов или Андрей Желябов.

Среди 940 человек, чья национальность известна, преобладали русские – свыше 580 человек, далее шли украинцы (162), евреи (90), поляки (55), белорусы (8) и радикалы еще 14 национальностей.

Подавляющее большинство из 1119 подсудимых, возраст которых известен, составляли молодые люди до 25 лет (528 чел.) и от 25 до 30 лет (389 чел.).