В спорах последних лет о русской революции я не чувствовал сознания глубокой трагичности всего того, что тогда совершилось. Разбиралось, кто повинен и в чем, одни искали в судьбах ее уроков и предостережений для будущего, другие доказывали, что надо вернуться к ее заветам. Но над всеми этими спорами, по мне, господствует один, стоящий вне всякого спора факт: с попыткой построить русское народовластие связало себя, так или иначе, в той или другой форме, как участники или как оппозиция, с верой или безверием, огромное большинство русского общества, все, что было в нем лучшего. Я старался напомнить вам сегодня, что вложил в эту попытку В. Д. Набоков. Весь его разум и вся его воля, весь его сдержанный и культурный, но глубокий внутренний энтузиазм, все отдано было государственному делу в эту трагическую полосу русского исторического развития. Вместе с другими Набоков потерпел поражение. Но можно ли забыть, что оно было поражением всего, что было в народе истинно ценного? «Роковая, родная страна», – сказано в стихотворении Блока. Да, и то и другое вместе: роковая и родная. Року ее была принесена жертва Набокова. Но он отдал себя родине.