вердикт: – Думаю, вас двоих нужно выталкивать из зоны комфорта. Раз уж вы так любите вызовы! Поэтому будем пробовать сюжетку и, возможно, разделим вас, палочки Твикс, пополам. У вас есть свой стиль, уверенная штриховка, даже динамические фреймы кое-где мелькают… Такое вообще обычно приходит курсу к третьему, так что вы, безусловно, крутые. Но меня, честно говоря, не покидает ощущение некой вторичности. Словно я такое уже видел много раз. Много-много-много. Но, во-первых, это нормально для новичков, а во-вторых, поиск своего стиля – это не цель самурая, а путь! Так что будем работать. Спасибо за отличную презентацию, ребят, садитесь.

Стас с деланым равнодушием пожал плечами и небрежно бросил пульт на стол. Кате показалось, что он только пытается выглядеть безразличным, а на самом деле глубоко уязвлен словами Глеба. А вот Женя по-прежнему казалась безмятежной и внеземной. Она легко соскочила с подиума и изящно уселась на свое место.

Глеб тем временем снова с многозначительным видом потряс в воздухе шапкой и выудил очередную флешку. Затем еще одну. И еще. Кате показалось, что у проектора побывали вообще все, кроме нее. Даже Таби!

Когда Глеб достал ее флешку, Кате пришлось пихнуть соседку в бок, потому что та почти всю пару играла в судоку на телефоне и лишь изредка поднимала взгляд.

– Ваша очередь, Карина, – вежливо кивнул Глеб, вкладывая в ладонь Таби пульт от проектора. Возможно, его пальцы задержались в ее руке чуть дольше, чем нужно. Буквально на пару секунд, словно Глеб по какой-то причине не хотел отпускать пульт. Его голос звучал напряженно. – Надеюсь, вы тщательно подошли к выбору рисунков для портфолио.

– Выбрала только лучшее, – холодно улыбнулась Таби и многообещающе добавила: – Самые сливки. Практически кримпай. И я предпочитаю, чтобы чужие люди называли меня Таби.

Глеб напрягся, а Катя довольно заерзала, предвкушая реакцию однокурсников и преподавателя на откровенные рисунки подруги. Увы! Таби составила на удивление пристойную подборку: зарисовки, портреты на заказ, пара коротких синглов про девушку, которая загорается от смущения, – никакого разврата. Ну вот.

– Спасибо, Карина, – с видимым облегчением выдохнул Глеб, когда Таби закончила. – То есть, я хотел сказать, Таби.

Таби молча кивнула и уселась на место, а Катя поняла, что настал ее судный день. То есть час. То есть судные десять минут.

– Вишенка на торте, твоя очередь. – Глеб помахал в воздухе последней флешкой – белой, с красной крышечкой – и Катя на негнущихся ногах двинулась к подиуму. Не то чтобы она боялась публичных выступлений. В школе она спокойно отвечала у доски, но это-то совсем другое!

– Классные гольфы, – мило улыбнулась Женя, когда Катя поравнялась с первой партой. В ее голосе однозначно был сарказм, но нарочито невинное выражение лица сбило Катю с толку. Она смущенно натянула рукава толстовки на пальцы и кивнула.

– Э-э-э, спасибо?

Женя оперлась локтем на парту и, уткнувшись подбородком в тыльную сторону ладони, с преувеличенным вниманием уставилась на Катю. Стас, стрельнув в сестру непонятным взглядом, громко фыркнул и, развалившись на стуле, сложил руки на груди. Весь его вид словно говорил Кате: «Давай, удиви меня». Но ей, если честно, удивлять было особо нечем.

– Всем привет. – Поднявшись на подиум, Катя втиснула ладони в задние карманы шорт и принялась раскачиваться с пятки на носок. – Я Катя Сиротина, и я из Воронежа. Я «хм-хм» почти не училась в художественной школе. Ничего еще не выиграла. И, судя по всему, оказалась в МИМИ случайно. Не знаю, что еще рассказать.

– Случайности не случайны, – прошамкал Глеб, пародируя старую черепаху из «Кунг-фу панды». Он подмигнул Кате и мотнул головой в сторону экрана. – И к тому же, честно скажу, традиционное образование, конечно, важно, но для той же цифры не играет особой роли. Давай, рассказывай про свои комиксы.

Катя принялась переключать слайды, пролистывая неуклюжие рисунки, которые еще вчера казались ей классными. Единственное, что ее радовало, – она не стала добавлять в презентацию свои зарисовки и романтичные арты по Драмионе. Вот это однозначно был бы полный позор.

– На самом деле комиксов у меня не так много и в основном они все про тайную жизнь вещей. Кроме вот этого. Он про бородавку на шее у моего одноклассника, которая что-то типа чертика, она нашептывает ему всякие дурацкие идеи. Мы… Это моя подруга Саша в школе придумала, мы вместе ходили в театральный кружок и… вот. Рисовали в промежутках между репетициями.

Кате показалось или она буквально услышала, как закатились Женины глаза? Смутившись, она торопливо защелкала пультом, чтобы как можно скорее дойти до конца и прекратить, наконец, эту муку.

– Так-так, стоп, – сказал вдруг Глеб. – Давай назад. Еще назад. Вот отсюда поподробнее.

Одностраничный комикс на экране повествовал об экзистенциональном кризисе последнего огурца в банке с рассолом, задвинутой в самый угол холодильника. История была совсем короткой, но Катя столько смеялась, пока рисовала, что до сих пор считала ее одной из лучших своих работ. А еще она целиком слепила этот комикс из пластилина.

– Это пластилиновый комикс, – пояснила она, невольно улыбаясь и распрямляя плечи. Это случалось каждый раз, когда Катя говорила о том, что любит. – Я делала из пластилина тонкие колбаски и потом укладывала их близко друг к другу, чтобы получился необычный эффект, как, например, у Мунка.

– Как на картине «Крик»? – сразу понял Глеб. Катя вспыхнула от радости и кивнула, снова щелкнув пультом.

– А это не совсем даже комикс, просто ради смеха. В Воронежском ботсаду Келлера мне попалась смешная белка, и я сделала кучу фоток с ней, а потом стала придумывать разные истории: куда она идет, о чем думает. Вот тут она хочет мир поработить, например. Я дорисовывала картинки маркерами и немного поправляла в фотошопе. Вот, видите? Получилось, по-моему, смешно.

– И по-моему, – с неожиданно серьезным видом сказал Глеб. – Теперь понимаю, почему тебя взяли на курс. Без обид, но художественная часть у тебя откровенно слабая, это сразу видно. Тебе нужно больше рисовать, причем желательно с натуры: с пропорциями на иллюстрациях просто беда. Но, может, именно из-за того, что тебе никто не говорил, что правильно, а что нет, ты все делаешь по-своему. У тебя есть оригинальность! Свой взгляд. И это очень круто, потому что техника – дело практики. А вот оригинальность либо есть, либо нет. Так что я много от тебя жду.

Катя вспыхнула. Превратилась в солнце и взорвалась прямо там, в аудитории, похожей на Колизей. Но никто кроме нее этого не заметил. Только Катя знала, насколько важное событие только что произошло, хотя Таби, возможно,