– Я приношу извинения в своем лице от нашего заведения. – Фрэнк прикладывает ладонь к груди. – Нам действительно очень жаль, что все так вышло.

– Да, мне тоже жаль, – отвечает Констанс, шмыгнув носом. – Девочки, можете снять меня на видео? И пятно крупным планом, пожалуйста.

На моем локте сжимаются пальцы Фрэнка. Продолжая улыбаться, как робот, он тянет меня в сторону двери с табличкой «Только для персонала». Появляется мысль сбежать не только с работы, а из города. В место, где меня не знает никто.

Мы выходим в служебный коридор, в воздухе застоявшийся запах сигаретного дыма, и мне до жжения в груди хочется достать пачку из рюкзака и сделать хотя бы одну затяжку, чтобы успокоиться.

– Ты должна извиниться.

– За что? Я ее и пальцем не тронула.

– Она сказала, что у нее много подписчиков, а молодежь в наше время помешана на интернете. Если ее видео завирусится, а такое обычно и происходит со скандалами, то мы получим кучу хейта.

– Черный пиар – тоже пиар.

– Это не шутки, Микки. Мы не можем испортить репутацию из-за этого случая, так что сделала ты это или нет, но ты засунешь гордость подальше и извинишься. Иначе вылетишь отсюда.

Обняв себя за талию, я вскидываю подбородок, всем видом показывая, что меня нисколько не пугают эти угрозы. Фрэнк щурится.

– Думаешь, блефую?

– Думаю, что глупо извиняться за то, чего не делала. У нас есть камеры в зале.

– Они не работают, как и это. – Он указывает на датчик дыма. – Если эта девчонка привлечет внимание к нашему заведению и к нам заявится проверка, то нам конец. Не только мне, мы все потеряем работу. Твоя мама, Берни, Лори, Лукас. От возможной катастрофы нас отделяет всего лишь одно извинение, Микки. Лучше перестраховаться. Ну, чего тебе стоит?

Крепко зажмурившись, я сдаюсь. Если бы от этого зависела только моя задница, то я бы ни за что не извинилась, но речь идет о других.

– Хорошо.

Вскинув руки к потолку, Фрэнк с облегчением выдыхает.

– Отлично, умница!

Мы возвращаемся в зал. С каждым шагом мои ноги тяжелеют. Констанс снимает себя на камеру, пока Олли держит ее за талию и пытается забрать телефон.

– Можно мы отнимем еще минуточку вашего внимания? – спрашивает Фрэнк, сцепив ладони за спиной.

За столом воцаряется молчание, и Фрэнк демонстративно прочищает горло, намекая, что мне пора говорить.

Как только я раскрываю губы, Джейк резко поднимается из-за стола и, едва не задев меня плечом, проходит мимо, стремительно направляясь к выходу, словно опаздывает на рейс.

– Ты куда, Элфорд? – со смехом спрашивает Айрис. – Сейчас начнется все самое интересное.

– Выйду покурить. – Не оборачиваясь, он взмахивает пачкой сигарет.

– Мне жаль, что все так вышло, Констанс, – говорю я.

Она поворачивает телефон в мою сторону.

– Жаль за то, что ты сделала что?

– Хватит, – просит Олли, но его девушка выставляет указательный палец.

Горло сводит, я буквально могу услышать, как натужно скрипит моя гордость, а затем с треском раскалывается пополам.

– Жаль, что я толкнула тебя. Это вышло случайно.

– Нет, Микки, нельзя сказать только половину правды. Раз уж начала, то говори, как все было.

Втягивая воздух носом, я до боли прикусываю губу и чувствую во рту солоноватый привкус крови.

– Я очень сильно разозлилась и толкнула тебя. Мне правда жаль. Извини.

– А «пожалуйста»?

– Констанс! – Оливер выхватывает из ее рук телефон. – Достаточно.

– Может, хоть теперь ты раскроешь глаза на то, что она меня ненавидит.

– Будто это новость, – бурчу я себе под нос.

– Мик. – Запустив пальцы в волосы, Олли шумно выдыхает. – Перестаньте, обе.

Мне хочется спросить, верит ли он мне? Мешают ли его чувства признать вслух очевидное? На чьей стороне он на самом деле? Но знать ответы на эти вопросы еще страшнее, чем признаться в чувствах.

– Думаю, тебе пора вернуться к обработке обуви. – Фрэнк подталкивает меня в сторону. – Я подменю тебя в зале, иди.

Влетев в раздевалку, я скидываю с себя форменную рубашку, надеваю свитшот и, схватив рюкзак, ухожу.

Мне плевать, что Фрэнк меня оштрафует. Сейчас мне нужно сбежать как можно дальше отсюда, чтобы уберечь себя от соблазна ворваться зал и повалить Констанс на пол как гребаного квотербека.

Я выхожу через черный ход, чтобы не столкнуться с Джейком. Холодный воздух остужает мои разгоряченные щеки, я несусь к автобусной остановке и впиваюсь ногтями в ладони, борясь с желанием достать пачку сигарет.

Прождав автобус добрых полчаса, я захожу в теплый салон и плюхаюсь на сиденье. Достав телефон, с надеждой заглядываю в экран – нет пропущенных или сообщений от Олли. С каждой минутой его молчания я злюсь все сильнее. Если бы он считал, что я права, то написал бы, так? Или же он просто ждет момента, когда останется один и сможет спокойно мне позвонить?

 «Ты просто ищешь ему оправдание, дура. Он не на твоей стороне», – шепчет внутренний голос. Виски пульсируют от боли, рот словно горит после принесенных извинений. Хочется почистить зубы.

Своим сегодняшним молчанием Олли словно сделал трещину в куполе моей защиты. Констанс почувствовала, что может унизить меня, и это сойдет ей с рук. Шаг за шагом она будет заходить все дальше. ПАКТ точит на меня зуб, и я не знаю, что еще они могут выкинуть.

Прислонившись виском к прохладному стеклу, я смотрю на мелькающие фонари за окном. Чем дальше я уезжаю от боулинг-клуба, тем сильнее начинаю злиться. На себя и на Оливера. Поменяйся мы местами, я бы без раздумий поверила ему. Неужели любовь настолько ослепляет?

В руках вибрирует телефон, и, подпрыгнув на месте, я тут же заглядываю в экран.

Джейк Элфорд: Плевать, главное, что плеер цел.

Мне требуется несколько долгих мгновений, чтобы вспомнить, что это мои же слова после того, как я упала и порвала кеды.

Неожиданно для себя я усмехаюсь, а затем прокручиваю в голове наш разговор.

– Ты можешь управлять школой, если захочешь. Можешь сделать так, что чирлидерши будут спрашивать разрешения сесть с тобой за один стол во время ланча. Но ты выбрала держаться в тени.

Кажется, я смотрю в экран целую вечность, а затем пальцы печатают словно сами по себе:

Микки Рамирес: Возможно, я совершаю одну из самых больших ошибок в своей жизни. Но твое предложение о помощи еще в силе?

Отправив сообщение, я тут же жалею и, сжав пальцами переносицу, прикрываю глаза.

Джейк Элфорд: Да.

О мой бог, неужели это происходит на самом деле?

Микки Рамирес: