– Нет, нет, мне все нравится, просто неудобно как-то, – поспешил заверить я.

– Ему неудобно взять мою любимую куртку! А стоять здесь, капать на мое мясо и отпугивать покупателей ему удобно! – заломил руки тогда еще не знакомый мне близко Жан.

Я покорно переоделся и с благодарностью съел кусок горячего пирога, который предложила Джанна. Сразу согрелся.

А еще через пару дней Жан вручил мне сумку с теплыми вещами – фланелевые рубашки, несколько свитеров, штаны, шарф, перчатки.

– Вот, мне это мало! – объяснил Жан, показывая на свой живот.

– Спасибо, – я уже не отказывался. И всю зиму проходил в вещах Жана. Тот каждый раз со смехом замечал, что скоро похудеет и заберет у меня все вещи – я в них настоящий красавчик! Что было чистой правдой. Вещи были качественными, не очень дорогими, но из тех, что не выходят из моды. Наоборот, фланелевые рубашки производили неизменно хорошее впечатление на родителей моих учеников, то есть мам. В рубашках я выглядел солиднее, увереннее, надежнее.

И я был бесконечно признателен Жану и остальным за то, что они, не задавая вопросов, тут же предлагали решение проблемы, будь то кусок пирога или теплые штаны. Да, моих подработок едва хватало на то, чтобы заплатить за хостел, зато учился я бесплатно и два раза в год получал стипендию. Что всегда вызывало неизменный восторг сначала у Жана, Джанны, а потом и у Леи, бабули и всех остальных. Они твердили, что это большая редкость и я не просто молодец, а гений.

Моя мама так не считала. В телефонных разговорах она спрашивала, не слечу ли я со стипендии в следующем семестре и будет ли моя магистратура бесплатной на следующий год.

– Ты же понимаешь, что я ничем тебе помочь не смогу, – твердила она.

– Да, понимаю, не волнуйся, – отвечал я.

– И твой отец тоже тебе не поможет, – обязательно добавляла мама.

– Да, я знаю, – отвечал неизменно я.

В тот вечер, когда приехал отец и я собирался сообщить, что уезжаю, возможно, надолго, мне вдруг стало нестерпимо больно и горько. Я вдруг вспомнил, как мы вместе собирали букет из кленовых листьев для мамы. Как отец торжественно приносил их домой и водружал в турку, а мама почти сразу выбрасывала – зачем таскать из парка грязные листья? Мне понравилась отцовская машина с детским сиденьем, валявшимися игрушками, заляпанная пыльцой и этим трогательным листиком, прилипшим к заднему стеклу. Мне хотелось, чтобы отец был счастлив.

Я часто сравнивал свою нынешнюю жизнь с прошлой. Думал про маму. Какая она сейчас? Как себя ведет? Для нее что-то изменилось со времени моего отъезда?

Когда я получил ответ из магистратуры, что меня принимают как талантливого студента, поэтому мне не придется платить за обучение и я смогу получать стипендию, решил сделать для мамы подарок. Давно откладывал на поездку, зарабатывал репетиторством. Хотел отвезти маму в Царское Село. Она была там в юности и всегда мечтала вернуться – посмотреть Екатерининский дворец, дачу, где жил Пушкин, погулять по паркам. Я купил билеты на «Сапсан», в бизнес-класс. Мама удивлялась – разве уже не ходят ночные поезда? Разве их отменили? В «Сапсане» мама совсем растерялась – проводники предлагали то санитарные салфетки, то влажные, то горячие, то меню. Мама была встревожена, не могла выбрать, какой вариант обеда она хочет – номер один, два или три. Опять подошла проводница и предложила наушники для подключения. Мама потянулась.

– Тебе это не надо, – остановил ее я.

Мама была обижена и растеряна. Она хотела взять все, что предлагали. Восторгалась косметичкой, в которой лежали ложечка для обуви, маска для сна, тапочки. Мне было с ней неловко, если честно. Даже стыдно. Рядом сидела женщина, по виду мамина ровесница, профессиональная переводчица. Мы разговорились, мама меня ревновала. Переводчица рассказывала про сына, внуков, что скоро поедет на конференцию, про то, как читает Шекспира в оригинале, чтобы поддержать язык. Та переводчица была милой. Ей звонил сын, в трубку кричали внуки. Она отвечала, что сначала заедет на работу, потом еще куда-то, а потом уже к ним. Да, подарки привезет. Когда мы уже подъезжали к вокзалу, мама тайком упрятала в свою сумку свой дорожный набор и тапочки, прихватив и мои. Меня это покоробило.

После того, как мама вышла на пенсию, она никуда не ходила. Разве что до магазина, аптеки и сразу домой. Поездка, которую я организовал, ее уже удручала, она страдала, а не получала удовольствие. Потом были Питер, Мариинский театр, Царское Село, Екатерининский дворец, Александровский. Мама твердила, что все не так, не как раньше. И парк другой, и люди другие. Царскосельский лицей оказался на ремонте, мама заплакала. Я не понимал почему. Все же было отлично – мы много гуляли, как она и мечтала. Ходили на экскурсии, навесив на себя наушник с аудиогидом.

Та поездка, которую я планировал, желая сделать маме подарок, обернулась кошмаром. Она без конца жаловалась. Ей все не нравилось – погода, природа, квартира, которую я для нас снял. Квартира была новая, со свежим ремонтом, двухэтажная. Там имелось все и даже больше – от кофеварки до душа с несколькими режимами. Огромный телевизор со всеми возможными каналами, чтобы смотреть кино и сериалы. Даже электрический камин, задорно мигавший огнями. Полы с подогревом, огромная кровать с ортопедическим матрасом. Я все это рассказывал маме, чтобы она не беспокоилась. Но она, войдя в подъезд, резко остановилась.

– Я туда не пойду, – объявила она.

– Почему? – удивился я. Если честно, я уже сам себя корил за то, что решил все это устроить. Хватило поезда. Когда я помогал женщине-переводчице достать чемодан, мама смотрела на меня так, будто я в тот момент отказался от родства.

– Ты разве не чувствуешь? Здесь пахнет газом! – воскликнула мама.

Да, дом был старым, на газовом отоплении. Действительно немного пахло газом.

– Зато не пахнет мусоропроводом. Смотри, его вообще убрали, – я показал маме заколоченную дверь, где раньше, по всей видимости, находился мусоропровод.

– И как я буду готовить на газовой плите? – воскликнула мама.

– Тебе не придется готовить. Мы будем ходить в рестораны. Даже на завтраки. Тут рядом есть прекрасное место, работает с девяти утра, – ответил я.

Маму ничего не радовало – ни камин, ни душ, ни возможность лежать на диване и смотреть любые фильмы. Она села за стол и весь вечер говорила о том, что круглые обеденные столы очень неудобны. Почему нельзя ставить обычные, квадратные, как раньше?

Мама спала плохо. Я это слышал и тоже не