открытом огне! Были даже истекающие ароматным и горячим соком гномские хинкали! Они переняли это блюдо у грузин, но переиначили на свой лад.

Вместо одной завитушки делали две, чтобы можно было брать двумя руками сразу, сгибать и засовывать в рот. К слову, они у них размером поменьше, а внутри рваная свинина с копчёных рёбер. Вкус не передать словами, это надо самому попробовать! Просто отвал вкусовых сосочков!

И пиво! Целый кувшин! Я пил его так, как пил бы воду путник, неделю проживший в пустыне. Вкуснотища!

Похоже, в ожидании меня девушки сильно стрессовали и совсем не ели, а сейчас, увидев, что я жив, здоров и ловко размахиваю сразу двумя вещами, одно из которых полотенце, а другое — нет, они расслабились. Так что их аппетит едва ли уступал моему.

Пока ели, они, чавкая и запивая пивом, с заляпанными соусом и жиром мордочками рассказывали о своих приключениях. Натерпелись они, надо сказать немало. Когда мы расстались, Сергей Михайлович повёл их к лифтам. К тем самым, на которых мы приехали в Кузницу. По дороге успел раздать всем зелёные амулеты.

Много гномов погибало прямо на их глазах, но самим студентам везло. Да и они активно помогали друг другу, не бросая отставших. Особенно отличились Медведев, Дорофеев, Северов, Верещагин и Коротков. Но самое страшное началось, когда они поднялись на лифте. Он не реагировал ни на какие кнопки, кроме одной. Прибыв на тот этаж, они поняли:. тут произошла катастрофа.

Хорошо, что когда они подошли к этой части истории, и я, и девушки уже поели. Иначе бы кусок в горло больше не полез.

Многие гномы погибли. Но многие добрались до лифтов и смогли спастись. Вот только им так лишь казалось. Студенты стали свидетелями кровавой бойни. Точнее, её результатов. Всех гномов, что выбрались, безжалостно убили. Вестибюль этажа был просто завален трупами, повсюду текли реки крови и темнели дырки от пуль в стенах и полу.

И я даже знал, кто это сделал. Кто убил беззащитных рабочих, когда они посчитали, что выживут. И кто бросился на помощь безымянному жрецу. Тогда я не обратил внимания, но сейчас вспомнил, что на красной броне ублюдочных гвардейцев были алые разводы. Потом они смешались с их собственной кровью. Я пожалел, что не могу убить их второй раз. А некоторых и в третий.

К счастью, ученики академии во главе с Сергеем Михайловичем никого не встретили и беспрепятственно вернулись в комплекс. Где и оставались до сих пор. Тем временем поднялась страшная шумиха, нашли ещё какие-то тела, после чего ввели строжайший комендантский час на время расследования.

Наверняка, имелись в виду мёртвые гвардейцы. Интересно, как отреагировали солдаты короля на пару живых трупов? Скорее всего, доложили наверх, но там постараются замять. Если Имперская Канцелярия узнает о некромантах в Гилленморе, то гномов никакие двери не спасут от ищеек Императора.

Что ж, обо мне пока тоже не знают, иначе уже искали бы здесь. А вот где Сергей Михайлович, девушки не ведали. Он запретил покидать комнаты до особого распоряжения. Хм, может быть, ищет меня. Или ещё кого-то. Бродили ещё слухи о какой-то болезни, но ничего конкретного, так что об этом я пока не волноваться не буду. Проблемы лучше решать по мере их наступления и не на пустой желудок.

После сытного ужина и пива нас сморило. Время уже позднее, так что мы легли спать, и в этот раз я не возражал против присутствия девушек. Во-первых, бесполезно, а во-вторых, я привык к ним так, что даже успел соскучиться за время похода.

Только постелил я не на крохотной гномской кровати, а прямо на полу возле камина. Взял матрас плюс ещё несколько запасных, лежавших перин в шкафу, накрыл пледом, разделся до нижнего белья и лёг. Слева меня обняла княжна, закинув ногу, и едва она это сделала, как холодок, гулявший по комнате, исчез. Он и так был слабее обычного, наверно, из-за моего присутствия рядом с Онежской. Давно заметил этот эффект.

Да и Лакросса не жаловалась. Или не хотела показывать княжне свою слабость. Не пойму я, что между ними происходит. То ведут себя, как подруги, то готовы в космы вцепиться. Оркесса, кстати, легла справа, положив руку на живот, а грудью упершись в плечо. Горячее соседство, по другому и не скажешь!

Но я так вымотался, что даже с двумя красотками под боком уснул мгновенно.

Проснулся первым, бодрым и полным сил. На часах на каминной полке не было ещё и семи утра. На стуле возле огня сидела Тамара Петровна с сумкой на коленях. Я хотел поприветствовать её и тут же заверить, что мы просто спали всю ночь. Но нянька приложила палец к губам. Я прислушался. Княжна сопела под боком, сунув в рот большой палец и ногой прижимая утреннюю стойку Дубова-младшего. Лакросса спала, раскинув руки и ноги в разные стороны, как морская звезда. На миг она подняла ладонь, пощупала моё лицо и сонно кивнула самой себе, продолжив спать. Больше никаких звуков я не услышал.

А потом сквозь камин прошёл гном в балахоне. В следующий миг его одежда загорелась:

— Проклятье! — ругнулся Мортон, топая по горящей ткани. — Ква!

Нет, он не превратился в лягушку. Это влетела в него тяжеленная сумка Тамары Петровны и чуть, было, не снесла его обратно в огонь. Не понимаю, на что коротышка-кузнец рассчитывал?

Глава 5

Верховного мастера-кузнеца Гилленмора пригвоздило сумкой к полу. Он сучил ногами и руками, пытаясь стряхнуть ношу с себя, и при этом сдавленно кряхтел:

— Ых… Ох… М-м-м… Ай…

И ещё продолжал гореть при этом.

Тамара Петровна, как бойцовский питбуль, бросилась на Мортона. Только мой окрик остановил её.

— Свои! — гаркнул я, чем разбудил храпящих и сопящих прелестниц.

— Ой! — испугалась княжна матерящегося рядом гнома и вскочила, прикрываясь одеялом. Хоть и спала она в пижаме, но чужих всё-таки стеснялась.

Оркесса, открыв глаза, оценила обстановку, перекатилась и заняла боевую стойку. Затем узнала Мортона, выдохнула и стала одеваться.

А я прихлопнул освободившейся рукой горящий подол балахона и прикрыл гнома от атаки Тамары Петровны. Она как раз пыталась затормозить после собственного рывка, но споткнулась об один из матрасов и влетела лбом в мою ладонь. Мощно так влетела, чувствительно! Так что Мортона, который стряхнул с себя сумку и почти встал, отдачей обратно впечатало в пол.

Всё это произошло за какие-то доли секунды.

— Свои не