– Боже… О боже. Нет… – едва слышно бормочу я, и с каждым моим выдохом мир вокруг будто сжимается.

– Черт, что за херня? – Шон несдержанно матерится.

Он делает шаг вперед, и я хватаю его за руку, в отчаянии пытаясь удержать на месте.

– Не двигайся! – шиплю я, сама не понимая, почему это так важно. Чувствую, как Шон напрягается рядом, слышу его быстрое и прерывистое дыхание, но он не видит то, что вижу я. Никто из них не видит.

Шершень резко останавливается, его фигура теперь полностью вырисовывается на фоне черноты леса. Я замечаю каждую жуткую деталь – его вытянутые руки, широкую грудную клетку и массивные ноги с выступающими мощными мышцами. Все в нем словно создано для убийства, но он безоружен, в отличие от нас. Сконцентрировавшись на этой спасительной мысли, я пытаюсь взять мерзкую тварь на прицел.

Прижимаю винтовку к плечу, взгляд фокусируется на цели, руки предательски трясутся. Пульс стучит в ушах, как набат, и я до одури боюсь снова промахнуться.

– Ариадна, где он? Ты его видишь? – совсем рядом кричит Дилан, его оружие направлено в сторону, но он держит его как-то неуверенно, не понимая, куда стрелять.

Шершень вдруг замирает. Его лысая голова неестественно дергается. Мне не хватает дыхания, тело не слушается, и кажется, что я сейчас потеряю сознание, не смогу защитить их, себя…

– Открывай огонь! – кричу я в отчаянии, понимая, то единственное, что нам остается – попытаться уничтожить эту тварь.

Винтовки грохочут в ночи, пули вылетают из стволов. Я спускаю курок и в момент выстрела фигура шершня словно растекается как тень. Пули пробивают пространство, но… он всё ещё там. Теперь его глаза пылают ярче, как два прожектора в ночи, и это… не взгляд животного. Нет… Это взгляд разумного свирепого существа, открывшего на нас охоту.

И вдруг он бросается вперёд, его стремительный рывок – одно сплошное размытое пятно. Я отталкиваю Дилана, сбивая его с траектории атаки, но шершень уже мчится на нас. На меня…

Не успеваю среагировать и перекатиться в сторону, паника сковывает тело, движения замедлены, как во сне. В следующую секунду что-то обрушивается на меня со скоростью удара хлыстом. Мир то меркнет, то загорается яркими пятнами, но это ничто в сравнении с тяжестью, которая прижимает меня к земле, парализуя каждое движение. Сердце стучит так сильно, что кажется, вот-вот вырвется наружу.

Тварь склоняется надо мной – так близко, что я ощущаю его зловонное дыхание. Его лицо ужасно: кожа словно натянута на череп, обнажая острые скулы; глаза – узкие вертикальные зрачки, пылающие кровожадной яростью, в них застыли ненависть, голод и что-то древнее, из самых глубин кошмара. От этого взгляда всё внутри сжимается. Кажется, он проникает в мой разум, в каждую мысль… И тогда я слышу это. Ни звуки леса, ни крики остальных, а тихий, шелестящий шепот, раздающийся прямо в моей голове. Он заполняет всё, обволакивает сознание липкой паутиной ужаса. Словно шершень говорит со мной напрямую, его голос – сухой шелест, будто шипение змеиного хвоста, и каждое слово скребет по моему мозгу, заставляя кожу покрываться мурашками.

«Аристей…», – прорывается в моё сознание, словно пытаясь вытеснить все мои мысли, подчинить своей воле.

«Аристей… Аристей… Аристей…»

Тьма сжимается вокруг меня, голос шершня в голове становится оглушающим, и это одно слово, «Аристей», повторяется снова и снова, с каждым разом всё сильнее царапая мой разум. Я не могу сопротивляться – дыхание прерывается, мир меркнет перед глазами. Зрачки существа – вертикальные, пылающие, несущие и отражающие мысль – словно проникают в мою душу, вынуждают чувствовать его силу, его жажду разрушения. Я ощущаю, как сознание ускользает, и в этот момент…

Резкий свет прорезает тьму, как удар молнии. Прожекторы, слепящие и мощные, вспыхивают по всему периметру, озаряя лес вокруг нас. Секунда – и шершень издаёт утробный рёв. Тиски его хватки ослабевают. Он поднимает свою жуткую голову к свету, будто не понимая, что происходит, а потом стремительно отступает, прыгая назад с нечеловеческой скоростью. Рванув в сторону, шершень взлетает на дерево, карабкается, как паук, и мгновенно исчезает в густых ветвях.

Я отползаю, дыша с трудом, и каждое движение даётся с невероятным усилием. Сердце бьётся глухо и больно, мышцы ноют, словно по ним прошёлся ток. Только теперь начинаю осознавать, что могу двигаться. В глазах всё ещё пляшут пятна от ослепительного света, но он же и позволяет увидеть их – фигуры в тяжёлой броне, цепью двигающиеся по периметру.

Военные.

Боже, нас нашли. Я же спасена? Правда?

– Стоять! Всем оставаться на месте! – голос разносится по лесу, и в этом властном тоне я узнаю его…

Майор Харпер. Ледяной командир с неизменной маской спокойствия. Но несмотря на стойкую взаимную антипатию, сейчас я чертовски рада его видеть. Он производит впечатление человека, хладнокровно и уверенно управляющего ситуацией, который удерживает контроль даже тогда, когда вокруг царит хаос.

– Проверить периметр! Убедиться, что тварь отступила, – голос майора спокоен, но холоден как сталь. Ни капли сомнения или страха. В застывшей тишине его слова звучат отчётливо, почти зловеще.

Харпер стоит в нескольких метрах от меня, раздавая четкие команды. В руках оружие наизготовку, глаза, скрытые за визором, не видны, но каждое движение его тела, слаженное и уверенное, не оставляет сомнений – он здесь, чтобы решить ситуацию. Солдаты уже окружают лес, их шаги глухи, как звук боевых барабанов. Лейтенант Эванс – рядом с Харпером, командует своими людьми короткими жестами. Никто не говорит лишних слов. Это бойцы, натренированные действовать без замешательства, без толики страха. Их тактика проста: удерживать контроль над территорией, не давать шершню вырваться за периметр.

Я оглядываюсь, убеждаясь, что моя команда в порядке. Шон, Дилан и Кассандра – все на месте, но словно остолбенели от ужаса. Первым выходит из оцепенения Ховард и стремительной походкой приближается ко мне.

– Жива? – хрипло спрашивает Шон, и, протянув руку, помогает подняться с земли. Сдавленно всхлипываю, чувствуя, что последние силы утекают сквозь пальцы, как песок. Секунда – и я оказываюсь в его крепких объятиях.

– Нашли время, – язвит подоспевший Дилан.

– Боже, он просто меня поддержал, – огрызаюсь я. – Мы же не роботы, твою мать, – добавляю с раздражением, но в мыслях крутится совсем другое. Как, черт возьми, шершень попал на остров? Всем известно, что Полигон – неприступная крепость, но шершень здесь. И этот факт ломает все представления о безопасности.

– Вам только повод дай, – не унимается Пирс.

– Отставить разговоры, оставайтесь на месте, – голос Харпера снова прорывается сквозь пелену. – Он тебя не ранил? – внезапно повернув голову, майор смотрит прямо на меня. Шон резко убирает руки, сделав шаг назад.

– Я просто ее обнял, – растерянно