одержима идеей восстановить поголовье виверн, чтобы они опять парили в небесах. Я тоже очень этого хотела. Я изучала двоих оставшихся, наблюдала за ними, пробовала менять рацион, пытаясь улучшить их здоровье. Казалось, дело пошло на лад. Они отложили яйца.

– Отложили яйца?

Лексис и не знала, что у Потэма и Уоллеса были дети.

– Да. Но из них никто не вылупился. Скорлупа начала менять цвет с голубого на серый. Они погибали. Потом мне повезло. Фианна из Земель Лета украла два яйца.

– Это везение? – рассмеялась Лексис.

– А ты слушай дальше. – Розвен подмигнула ей. – Королева отправила мою фианну в погоню за ворами, и мы нашли их. Только вот яиц уже не было…

– Птенцы вылупились! – поняла Лексис.

Она улыбнулась. Это объясняло появление детёныша виверны на Окраине.

– Да! Оба.

«А где же тогда второй?» – удивилась Лексис, но вслух задала более важный вопрос:

– Почему они не вылупились в Землях Зимы?

– Сейчас расскажу. Два малыша питались высокой травой с берегов Болинских островов и росли как на дрожжах. День ото дня становились больше и сильнее. Я видела, как они совершают свои первые полёты, и мне казалось, что виверны должны жить именно там. Если бы вернули их обратно в Земли Зимы…

– Они бы умерли. Значит, вы оставили их Лету?

– Именно так. И теперь на Болинских островах живут уже двадцать особей. В Зимних Землях они не могли сохраниться как вид. Я подозреваю, что когда-то виверны мигрировали, перелетая то в Земли Зимы, то в Земли Лета – смотря, что им было нужно. Когда появилась Бездна, всё изменилось. Оказывается, яйцам нужно солнечное тепло, чтобы птенцы могли вылупиться. А новорождённые детёныши должны питаться травой, которая растёт на Болинских островах. В Землях Зимы, насколько я знаю, такой травы просто нет.

– Значит, вы остались с ними в Землях Лета?

– Нет. Я не предательница. И я любила свою родину. До сих пор люблю. Снежинки, которые щекочут нос во время метели. Катание на коньках по замёрзшим озёрам – в те времена, когда я ещё могла кататься. Но больше всего я скучаю по людям. – Розвен вздохнула. – Моя семья живёт в Зимних Землях, и я думаю о них каждый день. Но когда мы вернулись и попытались объяснить королеве, что произошло, она не стала слушать.

Лексис уставилась на пруд. Её сердце сжималось от беспокойства – всё сильнее с каждой секундой.

Розвен сказала «мы». Она не бросила свою фианну умирать под мечами солдат Лета. Советники солгали. Но почему? На ум пришёл только один ответ: они хотели, чтобы Лексис держалась подальше от Розвен. Чтобы никогда не узнала правду.

Ей стало совсем худо. Интересно, о чём ещё они солгали?..

– Когда мы отправлялись в погоню за ворами, королева Кифайра предупредила, что нас ждёт суровое наказание, если яйца не будут возвращены. – Розвен закинула руку за плечо и потрогала пластину. – Она сдержала слово. Меня лишили крыльев и навсегда изгнали из Земель Зимы.

Розвен, должно быть, заметила внезапный страх, охвативший Лексис, но неправильно истолковала увиденное.

– О, не надо нас жалеть. Мы знали о последствиях и приняли решение вместе, всей фианной. Да, я больше не могу бегать так быстро, как раньше, но Скатах приютила меня. Теперь мой дом здесь.

– А ваша фианна?

– Это самое сложное. Я не знаю. Королева Кифайра сказала всем, что они погибли, пытаясь помешать Лету украсть яйца. По крайней мере, так я слышала. Всё, что угодно, лишь бы эта глупая война продолжалась. Когда между нами Бездна, нет никакой возможности встретиться, пообщаться, договориться о мире. Лето действует, Зима реагирует. И так дале, и тому подобное. Это замкнутый круг. И уже очень много людей пострадало от нескончаемой войны.

Лексис нахмурилась, глядя на Розвен.

– Я думала, вы здесь готовите солдат для армии Лета.

– Да, но это не мешает мне надеяться, что однажды война кончится. Тогда я смогу вернуться домой и увидеть свою семью.

– Я тоже на это надеюсь…

Однако надежда Лексис угасла. Она знала, что, если потерпит неудачу, если её фианна провалит миссию, королева Кифайра выполнит свою угрозу. Неважно, о чём ещё лгали советники. Ничто не имело значения, кроме миссии. Лексис никогда не допустит, чтобы её фианну наказали – чтобы Павлу отрезали крылья, а Джека и Своппи отправили в изгнание.

Время пришло. Церемония Провозглашения уже завтра, а Лексис всегда была дочерью Зимы и ею останется.

18

Ловушка

Скатах, тренер Блэкуэлл и мадам Ле Дье сели за маленький отдельный столик, который Розвен поставила в нескольких шагах от второкурсников. В этот момент колени Зефира начали нервно подрагивать, что напоминало землетрясение. Опрокинулся кувшин. Тарелка с жареным мясом выскользнула из рук Уиллоу, отскочила от стола и упала вверх дном на траву. Уиллоу одарила Зефира суровым взглядом, и было совершенно ясно, что теперь ему придётся идти и обворовывать первокурсников.

Найл даже не притронулся к еде. Он уставился на стол преподавателей, словно ожидая, когда они начнут. Было странно наблюдать, как учителя сидят и едят. Келси никогда не видела, чтобы они это делали. Разумеется, им тоже нужно было питаться, но учителя в Академии всегда исчезали на закате и появлялись на первом уроке – за исключением Розвен, которая была частью персонала, но всегда чувствовала себя одной из них.

Насытившись, Келси откинулась на спинку стула, а в качестве подставки для ног использовала лежащие под столом запасные колчаны Броны. Её кузина была уверена, что события, предсказанные богинями, могут начаться в любой момент – тогда, когда их меньше всего ожидают. Однако сама Брона полагала, что уж её-то не застанут врасплох. На спинке её стула висел лук. Под чёрной толстовкой скрывался целый арсенал кинжалов и мешочки с украденными сглазами. Келси не видела пистоля, но не сомневалась, что где-то и он есть.

Каждые несколько минут Келси поглядывала на Лексис, внимательно следя за ней, но та ни разу не подняла взгляда от своей тарелки.

– Сколько времени нужно Скатах, чтобы прожевать морковку? – прорычал Фэйган.

– Они нарочно это делают, чтобы нас помучить, – предположил Данн.

– Не все очищают тарелку за пять секунд, как вы, Коняги. Может, они просто не хотят заработать несварение желудка, – откликнулась Габби.

– Кому какое дело до этого парада? Поверить не могу, что бал уже завтра! – с восхищением сказала Далила.

– Мне есть дело, – призналась Келси.

– И мне. – Найл скорчил гримасу. Лицо у него было напряжённое.

Для Келси участие в параде означало возможность помочь её клану, увидеть фоморов свободными. Для Найла это было нечто гораздо более личное. Он всегда пытался доказать, что не хуже других, не понимая, что на самом деле он лучше. А вот его однокурсники понимали. Недаром все стремились стать его друзьями. Найл, однако, хотел произвести впечатление не на них. Дело было в его матери.

В