комнату и вытащил из тайника всё. Осмотрел нишу, простучал стенки, изучил каждый миллиметр, но ничего не нашёл. Не расстроился, спать буду спокойно, зная, что точно ничего не пропустил. Осмотр оружия занял приличное время. Кроме двух магических ножей вновь ничего подозрительного. Бинокль заинтересовал, у того есть режим определения магического возмущения или ловушек, если правильно разобрался. Кстати, тайник он не обнаружил, так что полагаться на него стопроцентно нельзя. С другой стороны, он и предназначен не для изучения местности в паре метрах. Больше времени провёл со шкатулкой, изучая её на предмет возможного секретного отделения. И ведь нашёл! Удалось сдвинуть дно, под которым нашёл записку от Иваныча адресованную мне. «Сергей, если читаешь эти строки, то меня уже нет. Как мог, свою клятву исполнил, не суди строго. Никто другой не сумеет открыть дно у шкатулки, поэтому не беспокоюсь. Всего сказать не могу, не моя тайна. Печатка твоя, её не бойся, но носи осторожно. В сейфе, насколько знаю, документы клана и его активы. Что с ними делать — тебе решать, вот только ключей у меня нет, как и шифра. Ты их должен получить, сам не ищи. Когда вступишь в наследство — ничему не удивляйся и никому не доверяй. Вокруг сразу появится много старых врагов, которые начнут выдавать себя за друзей. Как таковых инструкций дать не могу, не по мне такое бремя. Сумбурное послание получилось, но большего сказать не в силах». Размашистая подпись Иваныча и на этом всё. Захотелось выругаться, легче от найденной записки не стало, как и понятнее. Хотя немного и прояснилось. Дед он мне точно не родной, присматривал и охранял, воспитывал странно, но его мотивы неизвестны.

— Почему печатку носить с осторожностью? — задался вопросом, пристально её рассматривая. — Что она означает и почему в шкатулке, а не в сейфе?

Скорее всего, символ власти дед получил после смерти главы клана и его он должен был передать мне. Изучил письма к деду от какой-то дамы, которая просила у него за что-то прощение, клялась в любви и верности. Судя по всему, он её так и не смог простить, но и из сердца не выкинул.

— Остаётся дожидаться, когда вступлю в наследство, тогда что-то прояснится, — задумчиво изрёк, складывая всё в тайник.

Короткое заклинание, люк вернулся на место, и даже краска на досках вновь каким-то чудесным образом скрыла щель. Кстати, заклинание, оберегающее нишу, имеет свело-зелёный цвет, следовательно оно практически напиталось энергией. Кровать сдвинул на место, а потом отправился на кухню, но не дошёл, в замке входной двери ключ заскрежетал.

— Вернулась? — улыбнулся уставшей и даже измученной Лене.

— Ага, пришла, — выдохнула та, обернулась к лестничной площадке и мрачно сказала: — Заносите.

Двое громил зашли в прихожую, в которой сразу стало тесно.

— Госпожа, где велите складывать? — задал вопрос один из телохранителей.

Сироткина на меня измучено посмотрела и сказала:

— В машине ещё раза в два больше.

— Тогда в ту комнату, — указал я.

Громилы даже не подумали снять обувку, на что Лена осуждающе головой покачала, но промолчала.

— Кофе будешь? — задал вопрос подруге.

— Подожди минутку, принесут пирожные, сама их купила, — ответила та.

Телохранители ещё дважды приходили, перетаскивая покупки, которые накупила дочери госпожа Соренских. Напоследок же один из громил сказал:

— Елена Ивановна, машина в вашем распоряжении, мы или наши напарники будем дежурить у дома. Если что-то понадобится — сразу говорите.

— Мне ничего не нужно, идите, — измучено ответила девушка, а когда за охранниками закрылась дверь, то Лена меня обняла и уткнулась в мою грудь.

— Сейчас немного с тобой энергией поделюсь, а то у тебя сил не осталось, — шепнул девушке и приказал дару напитать источник подруги.

— Спасибо, — произнесла Лена. — Пойдём на кухню, давай чего-нибудь крепкого выпьем.

— Сбегать в магазин? — поинтересовался я, но потом вспомнил, что в шкафу у деда видел пару бутылок коньяка. — Подожди, сейчас всё будет.

Лена переоделась, смыла макияж, на скорую руку сделала закусок, а после того, как мы чокнулись, залпом выпила налитый коньяк из своего бокала и попросила:

— Наливай ещё!

— Напиться желаешь? — поинтересовался я и уточнил: — Что случилось?

— Слишком большое внимание, — криво улыбнулась девушка. — Если бы тебя заставили столько всего перемерить, ты не так заговорил.

— И только? — не поверил ей.

— Мы посетили чуть ли не все известные и дорогие магазины Калинина. В каждом госпожа Соренских что-то желала мне в подарок приобрести. На отказы расстраивалась, увещевала и просила. Говорила, что передо мной виновата и если не приму, то ей будет ещё хуже. Тем не менее, процентов девяносто шмоток я забраковала, от украшений наотрез отказалась. Квартиру смотреть не поехала, про особняк слушать не захотела, машину в дар не приняла, объяснив, что не умею водить. Однако, ты же видел во что превратилась вторая комната! Это склад какой-то! — возмущённо произнесла Лена, а потом виновато на меня посмотрела и спросила: — Сергей, ты не обиделся и не расстроился?

— С чего бы? — удивился я. — Анастасия Павловна имеет право тебя баловать и таким образом ищет возможность для сближения. Уверен, она желает тебе добра.

— Добра? Возможно, но пусть не забывает у меня спрашивать, чего хочу!

— Чем она тебя расстроила? — поинтересовался у подруги.

Та задумалась, не сразу найдя ответ, но потом сказала:

— Не привыкла к такому, большинство вещей не нужны и их не надену. Правда, понимаю, что она старается, но мы слишком разные. А ещё, мне страшно, что привыкну к такому образу жизни. Всё было намного проще, когда работала на скорой или дежурила в больнице.

— Лен, мы все двигаемся вперёд, как бы это странно не звучало. А у госпожи Соренских и выбор-то невелик, смирись пока с этим, — задумчиво сказал я.

— Она нас приглашала на ужин, — не глядя на меня, сказала Сироткина. — Просила подумать о том, чтобы приняла её и официально взяла отчество и фамилию отца. Насчёт имени уточнила, что мне подходит моё.

— Ты взяла паузу подумать? — уточнил у подруги и посмотрел на часы.

— Да, а от посещения ресторана отказалась.

— А почему бы её к нам не пригласить? — поинтересовался я, вызвав у подруги некое подобие шока.

Она с минуту на меня смотрела,