Я не нашла что ответить. Смотрела на него, кусала губы и терялась из-за влажного блеска синих, наполненных стылой болью озер.

– Ладно… – Инваго сгрузил меня на стол, отступил, моргнул, и блеск исчез. – Допустим, обо мне ты все еще не думаешь. А о Торопе? Тимке? О маме? Мракобесье, она же души в тебе не чает. Зачем ей потрясение из-за твоей смерти? И Злата ты приручила зачем?

– Инва… Инваго, прости. Я правда, я не… – Он не ответил, сжал меня в объятиях, крепко, очень крепко, так, что стук его сердца безумным набатом раздавался и в моей груди. И он не смолкал, кажется, только усиливался с каждым мигом. – Я тоже люблю тебя. Очень… Просто не подумала.

Это был не шепот, сип на грани слез, а навстречу ему почти уравновешенный выдох:

– Спасибо, что поняла.

И мой смешок:

– У нас прощают не так.

С наступлением весны в столицу Тарии вернулись дети рода, коих я отправила к храму Иллирии и не посчитала нужным вернуть раньше срока.

Во-первых, чтобы разобраться со взрослой частью рода, во-вторых, чтобы объединить младших Дори, которым невольно пришлось уживаться друг с другом. В течение последнего месяца прошло пять важных торжеств. На свадьбе Ланига Иса и Эммы Дори мы с Инваго держались за руки и радовались за обоих. На свадьбе Торопа и Гаммиры супруг удержал от скандала меня. На свадьбе Эванжелины и управляющего уже за руку его удерживала я. Потом был вечер по случаю срочной росписи Асда Гаррата и Иянс Рессо. На этом празднике молодых мы с супругом держали друг друга. А все потому, что двуликий заявил о нежелании ждать, как скромняга Гилт, а зеленоглазку уже тошнило по утрам. Последним событием стала коронация…

К ней я готовилась как никогда, к ней меня готовили как никого.

И вот теперь, зачитывая новые положения, я смотрела на притихших тарийцев внизу и косила глазом на взбешенного Сато-Адо и тростиночку Вивьен, что держала его за локоток и широко улыбалась мне.

– Мы отклоняем закон о преемственности сыновей.

– Мы отклоняем болезненную привязку жен к хранителю рода.

– По воле богини Иллирии нанесенную женщине скверну она вправе смыть в водах реки Ибрис.

– Правление Оргеса IV неоднократно доказало, что первый закон бога Адо непоколебим. Пять войн, двадцать девять схваток и ни одной победы. Издревле народ Тарии называли сирыми детьми равнин, но вы не дети и не сирые. Вы степняки. Тарийцы, чье могущество основывается на преодолении сложностей, будь это неурожай или падение скота. Чья сила в покорении сильнейших, будь это внешний враг или внутренний. Чья энергия зиждется в свершении невозможного… У нас нет сильных врагов, мы должны взрастить их. Не дать им оступиться, не дать им растратить свою мощь, не дать им сойтись в бесполезной драке с другими, дабы они не расточили свои резервы и ресурсы. Итак, мы степняки, и мы будем бороться за мир ради настоящей равной войны.

– Сказала бы еще – мир ради Адо, – шепнул стоящий рядом супруг, и я на волне торжества радостно добавила:

– Мир во имя войны!

– Надеюсь, Адо тебя не слышит.

– Ни разу, – согласно кивнула я и постаралась не рассмеяться от мрачного взгляда всесильного старика.

Править было легко.

Потому что Инваго и Хран заменяли меня на долгих переговорах, подчас вели их одновременно в разных залах дворца, Упы и Северный предупреждали об интригах, чуть окрепший Злат охранял от нападений, а богиня Иллирия делилась советами по вопросам семьи и детей. Я без сожалений отдала Асду Гаррату армию, а за Гилтом закрепила торговлю, теперь они соревновались успехами на вверенных должностях. Я уже не раз просчитывала, как внедрить в управление королевством тайный совет двенадцати министров, но все чаще ловила себя на мысли типа: «Кто бы заменил меня на охоте со Златом?»

От этой привилегии после первой же вылазки отказался даже Правитель чертогов. Его поразила скорость смертей и разрушений, которую Златогривый и Черночешуйный разыгрывали как по нотам. После третьей такой «игры» нас попросили не покидать пределов ущелья. Которое мы нечаянно создали. Сегодня тоже был день охоты, и я уже подумала, а не пригласить ли Сато-Адо полетать. Чтобы он развеялся и перестал стирать зубы в порошок, и не смотрел бы на меня как на предателя.

– Нет, даже не проси, – проследив за моим взглядом, шепнул Инваго. – Его до сих пор трясет от твоих прошлых идей.

– А что такого я сказала? – возмутилась, продолжая улыбаться и махать стоящей внизу толпе. Никто не радовался моим нововведениям, все были слишком ошеломлены. – Только лишь предложила использовать Злата не только в упаковке, но и в загоне сбежавших из чертогов зверей. Это логичное использование доступных ресурсов.

– Или самый настоящий мухлеж. Дорогая, не спеши, мы и без того быстро выполняем план. Осталось триста сорок особей всего.

– Помню. Жаль, что Уроса вам никто не засчитал.

– Он прошел по статье низших и тупых.

– Ага, сам явился, не пришлось ловить. – Последний раз махнула народу Тарии рукой, отошла от перил и посмотрела на кольцо. – Ладно, Злат, я готова.

Сияние ослепило, мягкое тепло обволокло.

– А поцеловать? – долетел до меня обиженный голос супруга.

Чтоб тебя! Совсем забыла.

– Злат, нужно вернуться, поцеловать Инваго… – произнесла я твердо, а миг спустя поняла что зря. Огромная морда вылезла из перстня, потянулась к тарийцу. – Мне поцелова-а-ать!

Но поздно. Зверь, подвластный моей воле, заявленное уже исполнил.

– Тьфу, дор-р-рогая, – вытираясь рукавом, прорычал обслюнявленный Дори. – Вернешься, мы с тобой…

– Злат, бежим!