Пауль, чтобы скрыть подступившие слезы, быстро пошел дальше. Ах, бабуся! Как хорошо, что ты остановила, угостила и доброе слово сказала! Что за своего, за одного из этих, что едут навстречу пулям и смерти, приняла. Да, должно у него все получиться, должно. Не может не получиться!

Пауль вышел за ограду станции, пересек привокзальную площадь. От продуктового магазина, где у крыльца две девчонки торговали семечками, было хорошо видно, как забегали вдруг все на перроне, как дернулся состав, как замахали руками женщины и как опустела постепенно платформа, когда эшелон ушел. Пауль попросил у девчонок четвертушку старой местной газеты и пошел по улице еще дальше от вокзала. Отойдя на несколько кварталов, он остановился.

«Так, теперь, пожалуй, можно», — подумал Пауль. Он вытащил из кармана бутылку самогона, завернул ее в обрывок газеты и повернул обратно. Он шел все быстрей и быстрей. Привокзальную площадь пересек уже бегом. Тяжело дыша, с бутылкой в руках взбежал на почти пустой перрон. Увидел: у входа в вокзал стоят двое в военной форме, с красными повязками. У одного на повязке надпись «комендант», у другого — «военный патруль». Пауль подбежал к ним.

— Поезд… куда поезд? — задыхаясь, спросил он.

— Какой поезд? — сурово посмотрел на него комендант.

— На фронт поезд… тут стоял… Кунаки говорили, долго стоять будет, иди, Ахмедов, самогон достань. Вот, самогон достал, поезд нету, кунаков нету…

— А ну-ка пойдем, я тебе покажу сейчас самогон! — сказал офицер.

Они подошли к двери с надписью «военный комендант», которую Пауль заметил еще раньше, зашли в комнату. Комендант сел за стол, на котором стоял телефон, патрульный сел на скамейку у двери. Пауль подошел к столу.

— Документы! — сказал комендант.

— Нету документы, — ответил Пауль. — Поезд документы, старшина документы.

— Номер поезда?

— Номер поезд?.. Не знай номер поезд. Забыл номер поезд.

— Фамилия?

— Мой фамилия? — спросил Пауль.

— Ну а чей же… тьфу ты черт… моя, что ли? — крикнул комендант.

— Мой фамилия Ахмедов.

— Звать?

— Али.

— Отчество?

— Отец Ахмед был.

— Ты что, татарин, что ли?

— Ага, татарин. Вообще-то азербайджан я, но можно и татарин.

— То есть как это можно и татарин?

— А нас там и татарин звали.

— Где там?

— В Грузии.

— В какой Грузии? Кто звал?

— Ну, немцы звал.

— Немцы в Грузии? Ты что, — комендант вытаращил на него глаза, — ошалел, что ли? Ну-ка давай все по порядку. Где родился?

— В Грузии родился, Люксембургский район, село Кабанахчи, там родился.

— А почему азербайджанец?

— Кабанахчи азербайджанцы живут. Азербайджанский село.

— А татарами кто называл?

— Ну, много кто. Немцы тоже.

— Какие немцы?

— Люксембург райцентр был. Люксембург совсем немецкий село был. Там немцы жил. Давно жил. Другие немцы, не фашисты. Кабанахчи близка от Люксембург. Шесть километров. Может, десять. Я туда много ходил. По-немецки говорить знаю. Гутен таг, айнс, цвай, драй… А теперь на фронт ехал. Кунаки посылали: иди, Ахмедов, самогон купи. Вот, самогон есть, поезд нету…

— Ты опять про свой самогон! — рассердился комендант, и Пауль с облегчением отметил, что удалось-таки перевести разговор на нужное направление. А то про Люксембург и про немцев он зря тут, наверное, сказал. — Махлаков, отведи-ка его. Завтра разберемся со всеми… Иди, азербайджан, можно и татарин… — махнул комендант Паулю рукой.

Патрульный провел Пауля в здание вокзала. В дальнем углу он открыл дверь и сказал: «Заходи». Пауль зашел. Дверь за ним захлопнулась. Щелкнул два раза замок.

В помещении было темновато, и Пауль посмотрел на маленькое, в грязных подтеках окно. Оно находилось высоко. На нем была железная решетка.

Его вызвали на следующий день, перед обедом. К этому времени Пауль успел понемногу узнать обо всех, с кем пришлось ему переночевать. Четверо находились здесь уже несколько дней. Они отстали от поездов, идущих на фронт. Один был уже в солдатском обмундировании. Был здесь и молчаливый угрюмый парень, его сняли с поезда, идущего в тыл, и толстая тетка с большим узлом. Прислонившись к стенке, сидел еще парнишка лет тринадцати, конопатый, заросший и неумытый. Его вытащили из-под танка в эшелоне, шедшем на фронт.

Пауль успел к этому времени еще раз все обдумать. Вроде сделал все правильно. То, что он не очень хорошо говорит по-русски, помогло ему легче изображать азербайджанца. Тем более что он действительно знал азербайджанский язык. Да и по своей внешности вполне может сойти за азербайджанца. Недаром над ним все шутили, что в его роду что-то нечисто. А если будут проверять насчет Ахмедова и Кабанахчи — пожалуйста. Тут тоже все в порядке. Кабанахчи действительно азербайджанское село в Грузии, рядом с Люксембургом, и Ахмедов Али Ахмедович в самом деле там родился и живет. Это его друг. Когда Али приезжал в Люксембург, он всегда останавливался у Шмидтов.

Одно только может подвести: вдруг Али еще не взяли на фронт? И если сделают запрос в Кабанахчи и получат ответ, что Ахмедов Али еще работает в колхозе, дело кончится плохо. Тогда спросят его: а ну-ка, друг, скажи-ка нам, кто ты на самом деле такой есть?

И опять предстала в сознании сцена: дезертировал? Знал, что будет за это? Так получай…

Нет, не может быть этого. Не будут его держать здесь целый месяц, пока получат ответ на запрос. Да и вряд ли станут запрос делать. Даже наверняка не станут. Не до этого сейчас. Что он, генералом, что ли, хочет быть или в штабе работать, что надо проверять его? Он на фронт хочет, воевать хочет, рядовым. Что тут проверять?.. А если и сделают запрос, Али наверняка уже призван. Так что все будет в порядке. Только не струсить, только не выдать себя. А главное, почаще про самогон напоминать, это хорошо помогает. Нет, все будет в порядке. Вон и комендант, хоть и кричал, и сердился, но это ему так положено. Да и не очень-то он кричал. Наоборот, ему даже вроде все интересно было. И под конец сказал совсем не сердито, а просто устало и будто немного посмеяться над ним хотел: «Иди, азербайджан, можно и татарин…» Нет, бояться нечего. Все будет хорошо.

Одного Пауль почему-то не учел: что комендант может позвонить на соседнюю станцию и попросит узнать у начальника эшелона, есть ли у него Ахмедов и где он сейчас? Не учел, наверное, потому, что слишком это было просто, а он строил свой план в расчете на сложности, на трудности.

Но все обошлось в самом деле хорошо. Комендант, видимо, никуда не звонил. Пауль уверенно повторил ему то, что говорил