из-за того, что ты на меня давишь и пытаешься вернуть в тот день, а потому что я представляю, как опускаюсь на колени перед Стасом и берусь за пряжку ремня, пытаясь ее расстегнуть…

— Я просил вас вспомнить самый пугающий момент той ночи, — произносит Александр Германович, поправляя на колене планшет, который собирался с него съехать. — Свои мысли, эмоции…

— Я плохо помню свои мысли и эмоции, — помню, конечно, но мне хочется сделать нашу встречу как можно короче. Он интуитивно мне неприятен. А еще я уверена, что о нашей беседе в подробностях станет известно Игорю, тайну нашего общения хранить он не станет. — Самый страшный момент – это выстрел в моего брата. После этого меня жгло только одно желание – отомстить тем, кто его убил. Тогда я думала, что Миша мертв.

— У меня создается впечатление, что вы не хотите об этом говорить, — то ли вопрос, то ли констатация факта. В любом случае я не собираюсь делать вид, что нахожусь здесь по собственной воле и рада нашему общению.

— Наверное, мой мозг находится в состоянии отрицания, для того чтобы защитить слабую женскую психику, — как можно серьезнее. Щурит взгляд, чем-то недоволен.

— Не исключено, — делая какие-то пометки в планшете. — Мы постараемся аккуратно поднять из вашего подсознания все переживания и проработать их, — снисходительно, хотя вроде догадался, что я не дура.

— Я могу идти?

— Можете, о времени нашей следующей консультации вас предупредят заранее, — придавая себе важности. Поднявшись из кресла, подошел к рабочему столу и сделал какие-то пометки в журнале.

— Извините, Александр Германович, но о следующей консультации вам нужно будет договариваться с моим телохранителем.

— Мне? С телохранителем? — кому-то явно жмет корона. Консультировать уставших от скуки жен олигархов за баснословный гонорар – это вам не мешки ворочать за копейки, тут самооценка быстро взлетает до небес.

— Да. Я сейчас его приглашу, — направляюсь к двери, прихватив сумочку.

— Не надо. Я позвоню Игорю Алексеевичу… — делаю вид, что не слышу. Стас обещал, что мне больше сюда не придется приезжать, пусть выполняет.

— Ты сказал позвать…

— Стой здесь, никуда не уходи, — жестким строгим тоном буквально пригвоздил меня к месту. В коридоре стоит Алексей, я могла бы вернуться с ним в машину, но выполняю требование Стаса, что-то такое в его тоне заставило не спорить. Он выходит через минуту, едва заметно касаясь спины, подталкивает к выходу.

— Отказался приезжать к нам домой? — была почти уверена, что Александра Германовича я больше не увижу. Он не захочет терять свой авторитет.

— Постараюсь организовать тебе нормального специалиста, — произнес Стас, не глядя на меня. Теперь он только мой телохранитель, а я объект, который нужно защитить.

Садимся в машину. Артем плавно трогается. У Стаса звонит телефон. И зачем я посмотрела на дисплей?

— Позвоню позже, — произнес и тут же сбросил вызов.

«Он красивый, здоровый мужчина, у него есть любимая девушка, и это нормально, — проговаривала про себя. — Я не должна на это реагировать, не должна им увлекаться, у меня скоро свадьба…»

Свадьба с тем, кто так настойчиво названивает в данный момент…

Тяжело вздохнув, принимаю вызов. Поговорил уже с психологом…

Глава 11

Стас

Хреново, Юматов! Очень хреново…

Вот вообще никаким боком не стоит вовлекаться в эту девочку.

Напоминаю себе, что у нее скоро свадьба, что она из мира, в который я закрыл себе дорогу. При нынешних своих возможностях я ее не потяну. Мои задачи на ближайшее время — защита объекта, поиск заказчика ее предполагаемого похищения.

Нужно держать дистанцию, не скатываться в личное общение, каким бы приятным оно ни было. Удовольствие нужно искать в других вещах, желательно за стенами особняка Серебряковых. Манкость этой девочки вовлечет меня в более крупные проблемы, если я поведусь. С другой стороны, сложно оставаться безучастным и игнорировать ее тревоги. Я снайпер, а не профессиональный телохранитель, но это не мешает мне считывать реакции тела объекта. В отношении Юны вообще что-то странное происходит, я ловлю каждый замерший вздох, замечаю учащенное сердцебиение пульсирующей на шее веной, вздернутый подбородок, когда она злится, сжатые челюсти, если запрещает себе отвечать на вызов. А еще мне хочется улыбаться, когда она ведется на мои провокации. Слишком невинная, слишком чистая, слишком… не для меня.

В столице до хрена хороших специалистов, которые отпахивают месяц за тридцатку. Есть те, кто добился многого своими мозгами и опытом, получают за это заслуженные бабки, а есть вот такие, к которым модно ходить — для повышения статуса. Этот был из таких. Насколько он классный специалист, я оценить не могу, но пафосный — однозначно. Учитывая любовь Гаранина ко всему самому лучшему, будем верить, что в психологии Александр разбирается, но Юне он почему-то не понравился. И судя по тому, что я застал его в тот момент, когда он высказывал по телефону свое недовольство ее жениху, нелюбовь была взаимной.

— Извините за вторжение, — вошел без стука. Он даже не успел сбросить звонок, поэтому наш разговор вполне мог слышать Гаранин, но это даже к лучшему. — Хотел узнать, сможете ли вы приезжать для консультаций Юноны Евгеньевны к ней домой?

— Нет, конечно, — весь подобрался, взгляд свысока.

— У нас особые обстоятельства, на нее может быть совершено покушение, ваше здание стоит на открытой местности… — попробовал я с ним договориться, но без энтузиазма, в душе надеясь, что он откажется.

— Я не осуществляю выезды на дом, — поднес телефон к уху, чтобы его точно услышал Гаранин. Приблизительное развитие событий можно было спрогнозировать.

— Всего доброго, — не стал спорить и объяснять, вопрос нужно решать с Серебряковым. Хотя по наблюдениям, он жестко прогибается под Гаранина.

По дороге позвонила Леська. Поймал себя на мысли, что при Юне не хочу обсуждать нашу встречу, которая закончится сексом. Хрен знает почему. Разозлился на себя. Трахаю одну, а думаю о другой!

Долго грузиться и копаться в себе не пришлось, звонок Гаранина заставил звенеть от напряжения нервы. Искоса наблюдая за Юной, замечал, как ее пальцы до посинения сжимают телефон, как трясется палец перед тем, как она снимает блок, принимая вызов, как глубоко втягивает воздух, прежде чем выдохнуть:

— Да? — поджимая губы в тонкую линию. Так не разговаривают с человеком, за которого