Костенька, до завтра все само рассосется? — ехидно спросила Живетьева.

— Думаю, Арина Ивановна, ты еще никогда не была так близка к смерти от моей руки.

Внезапно метка Живетьевой полыхнула животным ужасом, а император прошипел:

— У меня терпение не безгранично. Останешься сейчас без головы, а я скажу, что так оно и было, поскольку головой ты давно перестала пользоваться, тварина! Живо признавайся и говори, как исправить!

— Костенька, убери это. Я правда ничего не делала с реликвией, — простонала Живетьева. — Ничего. Только замеры произвела. Ты же сам видел — я к ней не прикасалась.

— Иногда, чтобы что-то испортить, прикасаться не нужно, достаточно создать определенное поле.

— Костенька, да возьми ты все мои артефакты и покажи артефакторам — они тебе сразу скажут, что ничего я ими не могла сделать.

— И где же я твои артефакты возьму? — рявкнул император. — Они все взорвались вместе с домом. Удобно, да?

— Все претензии к Шелагиным. Именно они подбросили бомбу в мой дом и уничтожили возможность оправдаться для меня, а значит, должны понести за это наказание. Столько людей погибло, столько людей…

Дверь камеры резко хлопнула: император потерял терпение и, чтобы не убить сообщницу, решил уйти от нее подальше. Ругаться это ему не мешало: себе под нос император награждал Живетьеву такими эпитетами, которые в приличном обществе употреблять нельзя. Живетьева тоже не молчала, но сказала одну-единственную фразу:

— Неужто появился еще кто?

Во дворец император не поехал, отправился куда-то за город, но не к Проколу, в противоположную строну, хотя и точно собрался выплескивать бушующую в душе ярость. Если судить по Метке, то Живетьева действительно избежала смерти лишь чудом — император был очень близок к тому, чтобы решить вопрос с ней раз и навсегда. Еще было очень похоже, что продемонстрировал император сообщнице как раз клинок из изнаночного металла. Это значит, что тот был привязан и действительно выпадет после смерти владельца.

А вот что не понравилось, так это замечание Живетьевой, у которой появились подозрения, что их с императором стравливают. Она казалась поумней подельника, которым успешно манипулировала столько лет. При этом она настолько уверовала в собственную непотопляемость, что раньше ей и в голову не приходило, что кто-то может играть против нее.

Слушать больше было нечего, поэтому мы заехали в зоомагазин по дороге, где я купил пару бутылочек для запланированного артефакта, шлейку и ошейник с поводком. Если Глюк будет такими темпами ускоряться в передвижении, поводок понадобится совсем скоро.

В результате времени мы затратили всего ничего, и я предложил Шелагину отправиться добывать кинжал сразу, потому что, в сущности, напарники мне нужны не были, разве что только подстраховать при переходе на Изнанку и при возвращении с нее.

К щенку подходить я не стал, покупки сложил в оранжерее, которую укрыл Строительным туманом, после чего мы с Шелагиным перешли на Изнанку.

Хотя соблазн заехать первым делом в Философский Камень был велик, я решил, что сначала выполню поставленную задачу по изнаночному металлу, а уж потом займусь подготовкой к ужину.

Ехать в этот раз было подальше, чем в прошлый. А выход — на территории целительского рода, не входящего в клан Живетьевых. Как это Арина Ивановна не разглядела таких перспективных людей? Возможно, причина была в том, что княжество находилось далеко от центра, а целительский Род был не слишком крупный и известный?

— Александр Павлович, давайте в этот раз вы останетесь на Изнанке? — предложил я. — Выход во дворе особняка, мне будет вас сложно прикрывать.

А придется не только прикрывать, но и перемещать за забор, чтобы никто не наткнулся. И смысл в такой трате энергии, если через пару сотен метров находится княжеский особняк?

— Хорошо. Я тебе действительно только помешаю, — спокойно согласился он.

— Защиту не отключайте. Здесь, конечно, поспокойней, чем в вашем Проколе, но тварей хватает, лучше в одиночку не рисковать. Можно заряжать накопитель, — предложил я. — Это если совсем скучно станет. Но я должен вернуться быстро.

Памятуя о следах, которые я оставил в лесу при прошлом перемещении с Изнанки, из этого прокола я сразу выходил на скастованную Ступеньку. Предосторожность оказалась напрасной, потому что Прокол выходил прямо на аккуратно расчищенную дорожку. Причина этого стала понятна сразу же — рядом с этим местом в специальном устройстве стоял заряжаемый накопитель. Кажется, нынче я совершил невольную диверсию против целителей — не получат они в этот раз столь нужной им энергии.

Защита на ограде оказалась совсем слабенькой, так что при Переносе почти ничего не пришлось учитывать. До княжеского особняка мне хватило всего одной телепортации, потому что тот был в зоне видимости. Я поставил Маяк и запустил поиск изнаночного металла, одновременно припоминая схему здания. Это было нелишним, потому что, судя по отклику, оружие из металла Изнанки опять оказалось не в сокровищнице. В этот раз его никто не похищал с целью продажи на сторону, оно тихо висело на стене кабинета, служа скорее устрашением, чем украшением. Парные кинжалы в вычурных ножнах.

«Брать оба?»

«Разумеется. Тогда наверняка хватит».

На кинжалах оказалась дополнительная защита с сигнализацией, пришлось немного повозиться, пока снял. Как сказал Песец, это была полезная тренировка. Кинжалы отправились к остальным изделиям из металла Изнанки, а я — обратно к Проколу.

Глава 7

В Философский Камень мы заглянули совсем ненадолго. Только забрать колбаски и немного готовых деликатесов из изнаночного мяса и сообщить Олегу о том, что его доклад отменяется.

— Олег Васильевич, вы сами должны понимать, что это опасно в первую очередь для вас, — пояснял Шелагин поникшему Олегу. — Решат, что вы припрятали оружие, и будут целенаправленно убивать.

— Невеселая перспектива. А если я возьму только видео по созданию пищевого концентрата? Можно заменить фон и сказать, что нашли в ваших запасниках, — предложил Олег, пытающийся найти хоть какой-то выход.

— Он не демонтируется, — напомнил я. — Попросят показать вживую и что?

— Мы скажем, что никому ничего не обязаны, — ответил Шелагин. — И то, что дали возможность поиграться твоему дяде, — большое одолжение с нашей стороны.

— Именно, — обрадовался Олег. — Должно же быть что-то хорошее в жизни.

— Случилось что-то? — напрягся я, потому что, когда я видел его в последний раз, он лучился энтузиазмом и предвкушением успеха. — С Ольгой опять проблемы?

— Что значит опять? —