союз против империи Мин. Фактически это означало бы согласие на оккупацию страны японцами, так как Хидэёси просил разрешения на проход японских войск через территорию Чосона. Предложение было отвергнуто, и в апреле 1592 года началось японское вторжение.

Чосонская армия оказалась неготовой к противостоянию, и через двадцать дней после высадки на южном побережье японцы взяли столицу, вынудив вана и его двор бежать в Ыйджу. Сонджо и его сановники продемонстрировали полную неспособность к правлению в критических условиях. Пока ван благодушествовал на престоле, его сановники занимались сведением счетов между собой, вместо того чтобы следить за действиями японцев и готовить армию к войне. Вана Сонджо хватило только на то, чтобы обратиться с просьбой о помощи к минскому императору Хунчжи. Но сюзерен не спешил оказывать помощь своему вассалу, поскольку его настораживали стремительные успехи японцев. Впору было заподозрить, что корейцы сговорились с японцами и хотят заманить китайскую армию в ловушку.

Конфуцианцы, которые были так дороги вану Сонджо, не только постоянно враждовали между собой, но и жили в отрыве от реальности, продолжая считать китайскую империю великой и могучей, а японцев – невежественными варварами. Однако у «варваров» была стошестидесятитысячная армия, имевшая на своем вооружении мушкеты и современные пушки, купленные Тоётоми у португальцев. Кроме того, японская армия, в большинстве своем, состояла из опытных воинов, закаленных в междоусобицах, раздирающих страну, и командовали ею такие же опытные военачальники, в то время как сарим продолжали руководствоваться древними трактатами о воинском искусстве… Короче говоря, в 1592 году Чосон оказался на грани краха, и все шло к скорому концу правления династии Ли.

В роли спасителя государства выступил народ. Японские оккупанты творили разные бесчинства, что вызвало стихийное сопротивление корейцев. На захваченной территории возникло множество партизанских отрядов, которые удачно использовали свои преимущества – знание местности и народную поддержку. «Победоносные» японцы оказались в шкуре тигра, окруженного сворой собак, наносивших ему многочисленные и весьма болезненные укусы.

К успешным действиям партизан, которым удалось установить контроль над многими крепостями и населенными пунктами, добавились победы, которые одерживал на море главнокомандующий флотом провинции Чолла Ли Сунсин. Сыграла свою роль и военная помощь империи Мин, отправившей в Чосон две экспедиции – в середине 1592 года и в начале 1593 года. Вану Сонджо и всей династии крупно повезло – обстоятельства сложились в пользу Чосона, но сам ван на эти обстоятельства практически никак не влиял. К тому же корейцы не участвовали в переговорах, которые китайцы вели с японцами.

К осени 1593 года было достигнуто перемирие, позволившее двору вернуться в столицу. Однако это перемирие оказалось непрочным: японцы пошли на переговоры, чтобы выиграть время, а требования Тоётоми Хидэёси и императора Хунчжи были взаимоисключающими. В начале 1597 года японцы возобновили военные действия, но были оттеснены к южному побережью совместными действиями корейцев и китайцев. После того, как в сентябре следующего года умер Тоётоми Хидэёси, японские войска отбыли домой, оставив после себя разоренные и опустошенные земли. Площадь возделываемых земель сократилась втрое, что привело к недостатку продовольствия.

Большой урон хозяйству нанес массовый угон корейских ремесленников в Японию. Для сбора средств на восстановление страны правительству пришлось вдвое увеличить налоги, что вызвало волнения среди крестьян. Ван Сонджо и в хорошие времена не мог управлять государством, а в такой сложный период от него и вовсе не было толку, как и от его погрязшего в дрязгах правительства. Но возраст наследника престола Ли Хона уже превысил за двадцатилетний рубеж, и активный сын стал править вместо своего пассивного отца.

Ли Хон фактически взял бразды правления в свои руки еще во время войны с японцами, когда он встал во главе командования корейскими войсками и показал себя весьма неплохим стратегом. В целом, сложившееся положение можно было назвать идеальным – пока ван оставался на престоле, его наследник совершенствовался и набирался опыта в управлении государством. Но…

В 1600 году умерла бездетная Ыйин-ванху и, спустя два года, Сонджо взял в жены восемнадцатилетнюю девушку из дома Ким, известной как Инмок-ванху (повысить в статусе до ванби мать наследника престола Ли Хона ван не мог, поскольку та скончалась еще в 1577 году). Родив вану двух дочерей, одна из которых умерла в младенчестве, в 1606 году Инмок-ванху произвела на свет сына, который получил имя Юй, более известный под своим титулом Ёнчхан-гун.

Мать Ли Хона происходила из столичного семейства, но не из знатного рода, поэтому и начала свою карьеру при дворе в ранге наложницы. А вот Инмок-ванху была потомком Седжона Великого и по отцовской, и по материнской линии, так что Ёнчхан-гун, будучи значительно младше Ли Хона, превосходил его по знатности происхождения.

Есть сведения, что ван Сонджо собирался назначить Ёнчхан-гуна наследником престола, но не успел осуществить свои планы, скончавшись в начале 1608 года на пятьдесят шестом году жизни. Его скоропостижная смерть, как принято считать, была обусловлена естественными причинами, но в подобных обстоятельствах нельзя исключать возможность отравления.

Разумеется, с точки зрения здравого смысла, замена взрослого и уже зарекомендовавшего себя наследника престола на младенца, вместо которого пришлось бы править регентам, была не очень-то обоснованной и совсем неразумной. Но ван Сонджо не отличался большим умом, и молодая жена имела на него большое влияние. Кроме того, сановников, которым хотелось править, а не подчиняться, Ёнчхан-гун на престоле устраивал куда больше, чем властный Ли Хон… Короче говоря, личные интересы в который уже раз могли возобладать над государственными, но этому помешала смерть вана.

Существует и другая версия развития событий, согласно которой ван Сонджон на смертном одре подтвердил права Ли Хона на престол в письменном виде. Однако сторонники Инмок-ванху попытались скрыть этот документ, чтобы возвести на престол Ёнчхан-гуна.

Определенную опасность для Ли Хона представлял и его старший брат Ли Чжин, первенец вана Сонджо, который чувствовал себя незаслуженно обойденным. Да, у Ли Чжина была весьма скверная репутация высокомерного, жестокого и несправедливого человека, но репутация не отменяла старшинства. Выходило, что позиции Ли Хона были слабы с двух сторон – и с точки зрения старшинства, и с точки зрения происхождения. Лишь решительные действия могли помочь второму сыну заполучить престол и утвердиться на нем…

Кстати говоря, разница в возрасте между ваном Сонджо и Инмок-ванху, составлявшая тридцать два года, и стала второй по величине в истории чосонской династии. На первом месте – разница в пятьдесят один год между двадцать первым ваном Ёнджо и его второй женой Чонсун-ванху.

ГЛАВА 15

Ли Хон – хороший правитель с плохой