Начинаю громко натужено дышать, как будто из меня вместо кислорода парующий кипяток едва закипевшего чайника выходит. Захватываю воздух рывками, короткими, но глубокими вдохами, пытаюсь остудить разыгравшийся внутри пожар. И все, блядь из-за нее.

Смотрю, как она аккуратно крадется к воде. Шагает своими тонкими ножками, обступая камни и ветки, валяющиеся у берега, ее небольшая грудь мерно покачивается, не придерживаясь ничем в этом слитном купальнике без чашек. Закидывая руки за голову, она начинает прочесывать пальцами волосы и формирует хвост, собирает все пряди в одну руку и натягивает на них резинку. Ощупав ногами берег, фурия начинает заходить на глубину, и я не выдерживаю.

Сглатываю. Перед глазами встает картина того, как эти ее волосы собираю я, накручиваю на кулак, опускаю строптивую девчонку на колени и насаживаю ее теплый влажный ротик на свой налитый изголодавшийся член.

Мать твою. Вся кровь из организма резко капитулирует вниз и простреливает, до боли раздирая плоть. В штанах происходит феноменальный подъем боевого духа. Намечается ожесточенная борьба, кто окажется сильнее: плотная ткань джинсов или вырывающаяся из их оков с одурелым желанием дубина.

Ошалевший от счастья член, блядь, подрывается и не просто интеллигентно стучится, он бешено долбит мне в ширинку, требуя немедленно продемонстрировать миру всю его мощь!

И я не в силах сопротивляться. С треском отрываю себя от земли и иду к ней.

— Принцесса, я просто поражаюсь твоей тупости. Ты вообще хоть иногда слушаешь то, что тебе взрослые говорят? — толкаю с ходу агрессивно, топлю под этими интонациями дрожь в теле.

Ава совершает резкий разворот и вскрикивает от неожиданности. Увидев меня, корчит гримасу отвращения. Цокает языком и демонстративно складывает руки на груди.

— Во — первых, никаких взрослых я тут не наблюдаю, только недалеких переростков, с огромным самомнением — испепеляет нефритовым взором все нутро. — А во-вторых, я слушаю только себя! И если мне хочется здесь находиться, я буду это делать. Приходить, сидеть и плавать в этом озере, когда захочу!

— Нет, не будешь! — жестко отрезаю я.

— А вот и буду. Кто ты такой, чтобы мне указывать?! — эта пигалица стреляет в меня разъяренным взглядом, в глубине которого плещется дьявольский огонь.

— Я тот, кто как минимум заботится о твоей, блядь, гребаной жизни! Если в твоей башке мозгов не хватает о ней подумать хоть раз!

От моего громогласного возгласа, кажется, даже цикады в лесу затихают. Но только вот эта безрассудная твердолобая девчонка на него никак не реагирует. Она лишь шокировано распахивает рот, а после встает в агрессивную позу, задрав нос до космоса, и шипит в ответ, плеская ядом напропалую:

— Можешь оставить свою заботу при себе. Я без нее прекрасно справлялась все это время и впредь справлюсь отменно, уж поверь!

Сказав последнее, резко разворачивается и устремляется к воде.

— Аврора, стой!

Не ору, а вою, словно раненый зверь. Не узнаю собственный голос.

— Стой, блядь, тут запрещено купаться, опасно понимаешь? Стой, говорю!!! — разоряюсь уже на ходу, пока несусь к ней.

Она поворачивается ко мне лицом, улыбается с приторно сладкой, ехидной улыбочкой. А потом…

В ее глазах мелькает ужас. Она оступается и, вскрикнув, резко уходит под воду.

Нет. Только не снова. Я не могу этого допустить. Я не могу и ЕЕ потерять.

Нет… Нет… Нет…

Бросаюсь за ней.

Глава 17

Бегу к берегу и сразу хочу ринуться на глубину. Но вдруг, цепенею.

Ноги будто ватные становятся, а руки наоборот наливаются свинцом и повисают как неподъемные кувалды. Поднять не могу. Пошевелиться не могу. Удушающий страх сковывает все тело. Только слышу в башке, как бешено, колотиться ошалевшее сердце. Трещит и разрывается, вот-вот разлетится на лоскуты. Горло сдавливает мучительный спазм. Хочу орать, но все звуки застревают посреди гортани, перекрывая нахрен весь кислород. И все что вылетает из моего рта это сдавленные хрипы. Закашливаюсь, захлебываюсь, не пойми чем. Воздухом, блядь?

Снова это происходит. Я ведь был уверен, что смог перебороть в себе этот страх, отпустил прошлое. Но он опять парализовал меня… опять…

Нет, я не могу на этот раз допустить повторения! Я никогда себя не прощу! Я должен справиться! Я должен помочь ей! Я не могу и ее потерять! Нет, сука, просто нет!!!

Вцепляюсь обессиленными от собственной тяжести руками в волосы, с силой оттягиваю, желая выдрать их все к чертовой матери вместе с уничтожающими, выжигающими все нутро воспоминаниями, вылетающими из глубоких недр моей темной души в эту самую минуту.

Я 10- летний стою на берегу.

Стою и ничего не могу сделать.

Меня парализовало. Заклинило. Прибило к земле.

Я, сука, стою и смотрю, как он умирает.

Чертов трус.

Ору, нервно встряхиваю головой и начинаю ошалело растирать глаза, пытаясь стереть эти видения из подсознания. Только не сейчас. Я нужен ей, я сильнее этого дерьма!

Бью себя по лицу, приводя в чувства. Этого не случиться снова! Я не допущу! Я должен что-то сделать, должен!

Кажется, что мои метания, длятся, целую вечность. Но на деле проходит не больше минуты. Совершаю ряд натуженных вдохов, резко выдыхаю. Перед глазами вертолеты херачат, но главное что я начинаю приходить в себя. Отмираю. И быстро ныряю в пучину.

Под водой нащупываю хрупкую фигурку Авроры, обхватываю поперек тела, прижимаю спиной к себе и вытягиваю наверх.

Выплывая из воды, резко разворачиваю ее на 180, обхватываю талию рукой, а другой приподнимаю бледное лицо. Она тут же распахивает глаза, врезаясь в меня блестящей зеленью своих кристаллов.

Она в порядке. Господи, спасибо…

В глазах режет и щиплет, тело пробивает нервная дрожь вкупе с волной дикого облегчения. Только это не от воды все, я же понимаю. Не в силах сдержать себя, прижимаюсь лбом к ее лбу, сильнее придавливая малышку к себе, будто приклеить хочу, внутрь себя поместить, закрыть от всего мира. Шумно дышу в ее приоткрытый рот. Она, молча висит на мне. Ни слова не произносит. Дышит также рвано.

А потом…

Вдруг обвивает мое тело своими ногами, поднимает руки и укладывает их на мои плечи. Мягко успокаивающе, невероятно ласково поглаживает.

Я шумно втягиваю воздух, издавая при этом какой-то задушенный хрип.

— Джейк, со мной все хорошо. Все в порядке, — шепчет она почти беззвучно.

Но я… Я слышу. Правда, с эхом, как будто все еще под водой нахожусь. Но слышу. И облегченно громко выдыхаю остатки воздуха, успокаиваясь.

Еще некоторое время так и стоим молча. Я обнимаю ее. Она гладит меня. Дышим часто, рвано, в унисон.