мне пришла, Мира? — без тени улыбки спрашивает Баев. — Знал бы, заболел раньше.

Я краснею, то ли от смущения, то ли от возмущения. Невозможный человек! Доведет до истерики любого!

Он притягивает к себе на колени ноут, усаживается поудобнее на кровати, и от этого движения плед сползает с плеч. На Артеме расстегнутая рубашка, из-за которой виднеется его обнаженный торс, и я стыдливо отвожу глаза.

Отсюда я точно не уйду. Мои планы на день без особого сожаления летят ко всем чертям. Но я отмечаю это как-то мимоходом. Мне нисколько не жаль, что я здесь, и пусть Баев бесится сколько угодно.

— Артем. — Минут через пять я все же решаюсь нарушить тишину. — Скажи, пожалуйста, а как ты узнал, что я здесь? Ты… ты что, камеры поставил везде?

От неожиданной догадки верчу головой, обшаривая взглядом стены, но натыкаюсь только на знакомые картины Кошлякова.

— Они всегда здесь были, Мира, — не отрываясь от экрана, сообщает Баев. — Просто ты о них не знала. А я… я не всегда их включал, то есть совсем не включал, когда ты здесь жила.

— Что?! — подскакиваю я в кресле. — Всегда были?! Но я… я же тут каждый угол знаю! Я должна была…

Осекаюсь под насмешливым взглядом Артема. Ну да, каждый угол знаю… тут такие технологии, что я не с первого раза научилась шторы в главной гостиной отодвигать, а тут камеры слежения.

— Я их не включал до поры до времени, — продолжает Баев. — Да и забыл о них как-то. Но недавно вспомнил. Показать?

— Ага! — соглашаюсь я. — Значит, в коридоре они тоже есть?

— Везде, Мира. — Артем устало откладывает в сторону ноут и берет планшет.

Мне не надо пялиться на раскрытую грудь Баева, на его сильные, рельефные плечи, до которых нестерпимо хочется дотронуться. Уткнуться носом в гладкую кожу и вдохнуть, слизать с нее его запах.

— Соскучилась? — Дергаюсь от тихого вкрадчивого голоса и смущенно прячу ладони под попу, словно меня поймали за воровством. — Иди сюда. Покажу камеры.

Он по-хозяйски хлопает рукой рядом с собой. И я подчиняюсь. Ну вот как ухаживать за этим больным, если он и только он отдает приказы?

— А потом ты поешь, ладно? Не заставляй себя упрашивать.

Пытаюсь все перевести в шутку, но получается так себе. Под пристальным взглядом опускаюсь аккуратно на край кровати. Но Артема это не устраивает.

— Ближе, — требует он. — Я не заразный. По крайней мере не больше, чем обычно.

Давлюсь смешком и немного расслабляюсь. Я даже с ногами забираюсь на кровать Артема, запоздало думая о том, что если б знала, оделась бы во что-то более приличное, а не в старые джинсы и толстовку с котами.

Внутри все трепещет от близости, я стараюсь невозмутимо улыбаться — это же так привычно находиться с ним в одной кровати! В голове вихрем проносятся мои самые интимные воспоминания. И все они связаны с Артемом. Других просто не было!

— Ближе, Мира, — роняет Баев. — Еще ближе.

Я неловко ерзаю, и Артему это надоедает. С раздраженным вздохом тянет меня к себе. То есть… на себя!

— Ай! — Падаю ему на грудь и встать не успеваю, меня прижимают к разгоряченному телу, обнимают так крепко, что не могу пошевелиться. Да и не хочу!

Я не возмущаюсь, не настаиваю, чтобы он меня отпустил, а молча вдыхаю его запах, глажу руками твердую грудь и тихонько касаюсь ее губами…

— Мира, — со стоном шепчет он как в бреду. Поднимаю взгляд, и меня мгновенно опрокидывают на спину, и вот уже Артем склоняется надо мной. — Мира…

Он накрывает мои губы своими. Целую его как безумная, лихорадочно перебираю пальцами его волосы, вжимаюсь в него, хотя наши тела и так тесно переплетены.

Артем нетерпеливо дергает за край толстовки, она мешает ему. И мне тоже.

Господи, что я творю! Я как лава, которая вот-вот растечется, и ее уже не собрать обратно!

— Артем! — прерывисто зову его, подставляя под его поцелуи лицо и шею. — Артем…

Надо остановиться! Как-то надо!

Чуть отталкиваю его, и этого почему-то оказывается достаточно. Артем замирает, отпускает меня, а потом начинает так судорожно кашлять, что я пугаюсь и вскакиваю с кровати. Бестолково кручусь на месте, не понимая, что делать. Потом вижу ингаляторы — против кашля у меня вроде были такие, и устремляюсь к ним.

— Нет! — прокашливается он. — Не надо. Я сам.

Даже помочь себе не дает.

Сидит на кровати бледный, с испариной на лбу, но лекарства никакие не берет.

— Нормально все, — наконец сообщает он. — Нормально.

Ложится на подушку, его грудь часто вздымается и опускается.

— Иди сюда, — просит он.

— Артем… — Я не скрываю сомнения в голосе. — Не стоит. Это…

— Остаточное явление, я в порядке, — перебивает он с легким раздражением. — Просто полежи рядом. Только толстовку сними, жарко же.

— Слушай, я ведь с улицы. Поздняк, конечно, но… не стоит… Ты болеешь, и вообще.

Мне пора! Но язык не поворачивается это сказать! Хотя уже вечер, надо как-то выбираться из комплекса и ехать в общагу. Возвращаться в свой мир, где нет Артема Баева.

— Это не проблема, — качает головой Баев. Никогда не сдается! — Возьми в гардеробной что хочешь и иди ко мне.

Он снова хлопает рукой подле себя, но глаза прикрыты. Я вижу, что он устал. Сильно устал.

Не могу я взять и уехать сейчас. Не могу! Потом. Чуть позже.

В гардеробной зависаю на несколько минут, но потом быстро переодеваюсь там же в шорты и футболку. На них нет котов, только крокодилы в виде логотипа.

— Ты как? — тихо спрашиваю и мнусь перед кроватью.

— Просто ложись рядом, Мира, — вздыхает он. — Давай просто поспим.

Едва я ложусь, как он хлопает дважды в ладони, и свет мгновенно гаснет.

— Спи! — коротко приказывает Артем и кладет руку мне на живот. Замираю от этого прикосновения, но больше ничего не происходит. А через пару минут понимаю, что он уже спит.

Долго, как мне кажется, прислушиваюсь к его дыханию. Не особо соображаю. Мне просто спокойно и хорошо.

Я дома. С этой мыслью проваливаюсь в сон, обещая себе скоро проснуться и вернуться в общагу.

Просыпаюсь я не сразу, долго ворочаюсь, не хочу вставать…

— Смотрел бы и смотрел. — Слышу сквозь сон знакомый насмешливый голос и выныриваю в реальность. Что?!

— Господи, — сиплю я. — Это… сколько… времени? Я что, заснула?

Откидываю волосы с лица. Артем сидит на краю кровати и не сводит с меня оценивающего взгляда, от которого я хочу спрятаться, зарывшись в плед с головой.

— Одиннадцатый час… утра. У