потрогать, но еще больше хочется, чтобы меня коснулся Артем.

«Ты будешь меня умолять до тебя дотронуться», — как наяву слышу его насмешливый голос. Он и здесь все просчитал верно.

Нет, Мира! Это он будет умолять!

Сердце колотится, как будто я не белье мерила, а пробежала без остановки этажей двенадцать вверх. И все же я довольна: белье провокационное, очень откровенное — я бы никогда себе такое не купила, — но сидит на мне так, словно его для меня сшили. Не представляю, сколько оно могло стоить!

Не успеваю выйти из гардеробной, потому что дверь распахивается, и я вижу Артема. Раздраженного и… нетерпеливого. Замираю, подавив в себе инстинктивную реакцию — закрыть тело руками.

— Ты решила… — замолкает, меняется в лице. Уже не такой злой. Рассматривает меня мучительно медленно, как будто трогает каждую клеточку тела, ничего не пропускает. Глядит так, словно на мне вообще ничего нет!

Воздуха в груди нет, я не ожидала, что будет вот так. Полагала, что выйду, обольстительно улыбнусь опешившему Баеву, покручусь вокруг, накину халат. И выставлю Артема за дверь!

Мира, только ты могла подумать, что сможешь выставить Баева! Ага!

— Н-нравится? — не выдерживаю я будоражащей тишины. — Или…

У Артема тяжелый оценивающий взгляд и… и мне становится стыдно за свою наготу. Мира, ты девственница и ничего не умеешь! В кого ты решила поиграть? В гейшу? Кого решила соблазнить? Баева? Его впечатлить?!

Господи, что я творю! Взгляд цепляется за халат, который лежит на пуфе. Все. Пора заканчивать это представление. Тянусь к халату, но не успеваю его схватить. Он уже у Артема.

— Это тебе сегодня не понадобится, Мира!

Он выходит из гардеробной, и мне не остается ничего другого, как пойти за ним.

— Мне нравится. Очень, — наконец признает Баев. — Красивая и сексуальная моя девочка.

От его приглушенного голоса по телу пробегают импульсы возбуждения.

— Возбужденная девочка, которая не знает, что делать дальше, — продолжает выбивать из меня дух Баев. — Девочка, которой нужно научиться чувствовать свое тело. Я помогу.

Он сидит в своем кресле в нескольких шагах от меня, но такое ощущение будто… будто ласкает меня… там. Как тогда, на столе в общаге.

— Все я чувствую. — Нервно дергаю плечом и выпаливаю: — Просто… непривычно и ярко.

Артем берет пульт, и через секунду в комнате уже полумрак, гаснет весь свет, а шторы закрывают огромное в пол окно.

— Так лучше? — тихо спрашивает Баев.

— Да, намного…

— Стеснение никому не нужно, Мира. В первую очередь тебе. Ты очень чувствительная девочка. Я знаю. Дотронься до своих сосков, Мира. Они хотят, чтобы ты их поласкала. Я вижу.

От его шепота по телу ползут мурашки, дышать становится труднее, как будто в комнате вдруг поднялась температура. Еще эта темнота провоцирует, подстрекает, что ли… Темнота на стороне Темного…

— Артем, я… — тяну время, хотя знаю, что сделаю все, что он мне скажет. Здесь, в этой полутьме, где мы с ним одни, я хочу полностью расслабиться и подчиняться ему.

— Потрогай себя, Мира, — шепчет Артем, и я готова уже стонать от одного его голоса. — Представь, что это я тебя касаюсь. Вот так, через ткань… чувствуешь? Как ты хочешь? Подразнить, слегка погладить соски пальцами или сильно сжать? Ты любишь, когда немного больно?

Кусаю губы, чтобы не вскрикнуть — грудь слишком чувствительная, она ноет от моих прикосновений.

Слышу тихий смешок.

— Доволен? — выдыхаю я. — Я не люблю боль.

— Любишь, но когда она на грани, а не за гранью. Я научу тебя лучше себя чувствовать. А теперь дотронься до своего живота, ласкай его… а теперь ниже… да… не останавливайся… ниже, Мира, ты ведь хочешь себя трогать.

Пальцы нерешительно замирают у резинки трусов.

— Ты же доводила себя до оргазма после того нашего раза, да, Мира?

— Да… — Я горю от смущения, стыдно признаться, но рядом с ним мне хочется быть раскованной. Даже порочной. Такой, как он.

— Так покажи мне, чему ты научилась. Или… или попроси меня, я помогу.

Его голос, такой вкрадчивый и мягкий, течет как раскаленный металл, но не обжигает.

— Я… я сама…

Как же я хочу его губы, его руки на себе, но упрямлюсь. Нет! Пусть он первый попросит! Пусть он!

— Тогда ложись на кровать, Мира. И спусти с себя трусики. До колен. Погладь себя… разведи ноги… чтобы я тебя видел.

Что я творю?! И все равно послушно раздвигаю ноги, насколько это возможно. Вряд ли в полутьме можно что-то увидеть, но от мысли, что Артем смотрит на меня там, ладонь сама накрывает лобок и проникает внутрь.

— Такая нежная и… мокрая, да, Мира? — Шепот становится еще тише, прерывистее, но обволакивает каждый мой нерв. — Коснись клитора, проведи пальцами по губам. Теперь выше, чуть нажми на клитор, оттяни его чуть наверх…

— А…ах… — Кусаю губы, но больше не хочу сдерживаться. Вскрикиваю, когда напряжение внутри разрастается до такой степени, что почти невыносимо терпеть.

Различаю какое-то движение в темноте. Артем уже подошел к кровати, стягивает с себя футболку. Замираю, глядя на его обнаженный торс. Баев что-то вытаскивает из кармана штанов, бросает на кровать. А потом снимает их с себя, оставаясь в одних трусах. И никакая темнота не в состоянии скрыть его возбуждение.

— А…Артем… — беспомощно выдыхаю, когда он ложится рядом. Чувствую тяжесть и жар его тела в нескольких сантиметрах от себя.

— Не отвлекайся, — обдает мои губы горячим дыханием. — Продолжай, малышка… продолжай…

Не касается меня руками, но ощущаю его везде — на груди, на животе… Запах его возбуждения проникает в меня. Еле сдерживаюсь, чтобы не дотронуться до него. А как же я хочу его губы на себе!

— Артем…

— Давай… еще… сильнее… сама…

Он дрожит от вожделения… из-за меня, из-за того, что я рядом… От его шепота, его вздохов меня уносит… Тело простреливает так, что перед глазами возникает яркая вспышка, я кричу, не слыша себя, и падаю…

Не знаю, сколько проходит времени, когда я наконец возвращаюсь в себя.

— Артем… — шепчу я одними губами, но он слышит. Склоняется надо мной. — Поцелуй меня…

Его губы впиваются в мой рот, выталкивая из груди оставшийся воздух. Горячее тело вдавливает в матрас, но это самая приятная тяжесть, какая только возможна. Вжимаюсь в него, лихорадочно вожу ладонями по влажной спине и ощущая сильную пульсацию у себя между ног.

Артем приподнимается на локте, и я тону в его черных глазах. Мой Темный.

— Сейчас, — произносит он одно слово, и я едва заметно киваю. Но этого достаточно для того, чтобы одним движением сдернуть с меня