приключилось. Случилось так, что за 14 дней до дня святого Иоанна Крестителя [10 июня] в середине лета вышеназванный Герман заключал сделку с одним русским по имени Павел. В момент расставания они принялись промеж себя ссориться, толкаться и драться, а когда расходились, русский развернулся и ударил Германа кулаком по лицу да так, что из носа и рта потекла кровь. Тут Герман выхватил кинжал и в ответ ударил русского тупым концом по руке так, что рука посинела. В тот же день, когда это случилось, русский пришел со своими друзьями, и они схватили Германа на улице беззаконно и без предупреждения, насильно привели его к тысяцкому и заставили взять его под залог, вместо того чтобы доставить на суд тысяцкого пред [церковью] святого Иоанна. На другой день мы пошли туда за управой, однако тысяцкий туда не пришел, и мы должны были дать им залог, так как тысяцкий был на собрании одной гильдии (gildestoven). После него он вышел к нам на улицу, он сказал, что уже свершил суд, а именно, присудил Германа к уплате 20 гривен серебра в качестве штрафа. Тогда мы стали просить тысяцкого вынести приговор по старине (nа older wonheit), как значится в крестоцеловании, перед [церковью] святого Иоанна, что было б справедливо. В ответ он сказал нам, что мы в наших городах имеем фогтов и случается, что они вершат суд как в ратуше, так и в своих домах или на улице, и ежели они судят их собратьев, то правосудие [считается] соблюденным. Таким образом, сказал он нам в ответ, ежели он осуществляет суд, будь то перед святым Иоанном, на улице, на своем подворье или где бы то еще, правосудие осуществляется по крестоцелованию. Тут они схватили Германа и бросили его в тюрьму. О том, как его там истязали и как с ним обращались, он, вероятно, должен был сам вам рассказать; это также хорошо известно немцам, которые в то время тут были. После того как Герман просидел в тюрьме три дня, мы взяли его на поруки с тем, чтобы его выпустили; и мы ежедневно в течение долгого времени со множеством слов, которые тогда звучали, обсуждали то, что ему пришлось уплатить 10 гривен серебра и посул (possul), который ему надлежало дать тысяцкому и другим русским. Любезные друзья, вы знаете, почему Герману было причинено такое поношение, ведь все они, тысяцкий и купцы, все время в одну глотку кричали и говорили, что давно намеревались взять кого-либо из Ревеля и оштрафовать на 20 гривен так же, как в Ревеле оштрафовали их собрата Ивана, который столкнул с лестницы носильщика. В связи с этим они также сообща заявили, что претендуют еще на 10 серебряных гривен и хотят захватить еще нескольких приказчиков из Ревеля, если в ближайшее время дело не будет улажено. Это произошло при посаднике по имени Филипп Фомин(ич) и тысяцком, который вершил суд, по имени Аника Волос. Любезные господа, в связи с этим мы вас по-дружески просим оказать милость, разобраться в этом, принять это дело к сведению и помочь Герману получить хоть какое-то удовлетворение за ущерб и поношение, причиненные ему новгородцами. С тем да пошлет вам Господь здоровья на долгие времена, чтобы вы молились о нас, как о ваших добрых друзьях. Писано в Новгороде вечером дня святого мученика Лаврентия в год 1426.

Предстоятели, мудрейшие и все купцы, ныне пребывающие в Новгороде.

Den erbom heren Borghermeisten unde Rade der stat tho Revele komme desse breeff myt werdicheit ect. L(itte)r(e) d(etu)r.

Unsen vrutliken gr(o)t to vorn gescr(even) etc. Ersamen leven heren, juwer leve bidde wy iw to weten, wu dat Herman van der Веке hir vor uns hevet gewesen in ener gemeynen Steven, alze vor deme gemeynen kopmanne, und beclagede sik gewelde und (ge) wait, schaden und homot, de eme van den nouwerders ghescheen is. Und he bat uns, dat wy juwer eerwerdich(ei)t disser zake wolden to kennende geven in enen breve, wu et eme wedervaren were. Des gevelt sik, dat et schach xiiij dage vor sunte Johannes Baptisten dage to myddensomer, dat herman vorgescr(even) gekopslaget hadde myt enem russen, de heet Pauwel. Do se op der affschedinge weren, do begunden se untwe to sprekene alzo lange, dat se sik malkander stotten und schoven. Do se do van een gengen, do kerde sik de russe weder umme und sloch hermanne myt der hant int angesichte alzo, dat eme neese unde munt blodde. Do nam herman enen bazeler und sloch den russen weder myt deme stuven rugghe oppe den arm, dat he eme blae wart. Desselven dages, alze dyt gescheen was, do quam de russe myt synen vrunden unde grepen hermanne oppe der strate sunder recht unde ungeladen, myt gewalt und vorden ene vor den hertoghen und drungen ene in borgen hant, weder vor den hertoghen to brengende vor sunte Johannese. Do neme wy dar des anderen dages des rechtes waer; do en quam dar de hertoghe nicht; do mosten ene de borgen brengen, dar de hertoge was in eneme gildestoven. Dar quam he to uns ut oppe de strate und segede uns dar en recht aff alzo, dat he enen breeff oppe herman gaff oppe xx stucke silvers. Do vormande wy dem hertoghen by der krucekussinge, he zolde uns dat recht vor sunte johannese aff seggen na older wonheit, alzet recht were. Do wyste he uns weder to seggende, wy hedden vegede in unsen steden, war dat se ere recht seten, alze under deme rathuse, offte in eren husten, offt oppe der straten, und eren broders recht geven zolden, dar were dat recht vullenkomen. Der gelyk wyste he uns weder to seggende, war dat he en recht seete, dat were vor sunte johannese, offt op der strate, offt in syme hove, offte dat were, war et were, dar were ere recht ok vullenkomen na der crucwkussinge. Do grepen se H(er)man an unde brechten ene int yseren. Wu he dar gepyneget und gehanteert wart, dat zal he jw zelven wol to kennende geven; ok is et den dutschen, de do tor tiit hir weren, wol wytlik. Do H(er)ma(n) do iij dage in deme yseren geseeten hadde, do neme wy ene oppe de hant alzo, dat he ut quam; und wy degedingeden do so lange myt