гвардии”) под командой бывшего фельдфебеля финских войск Лаптинена был направлен на порчу железнодорожного пути Гельсингфорс — Петербург. Им был взорван мост у станции Симола… Другой занял позицию… в парке Дюргорден… этими отрядами во многих местах было испорчено железнодорожное полотно, сняты рельсы, взорваны мосты. В результате было совершенно остановлено железнодорожное движение между Гельсингфорсом и Выборгом и на всех дачных линиях». В результате переброска правительственных войск затормозилась, некоторым частям пришлось выдвигаться пешим маршем. Кроме того, красногвардейцы пытаются организовать в городе всеобщую стачку.

В городе начался бой между красной гвардией, полицией и Охранным корпусом. В районе Хаканиеми Красная гвардия и Охранный корпус в столкновениях друг с другом потеряли убитыми десятки человек. Также красногвардейцы силой остановили железнодорожное сообщение Гельсингфорса с Або и с Выборгом. Полотно железной дороги между станциями Риихимяки и Рютюля было испорчено и в разных местах взорвано 4 железнодорожных моста. Из охранной стражи убиты бывшие офицеры финских войск штабс-капитан Калониус, поручик Окерман, архитектор Линдберг и несколько человек ранено…»

Весьма интересным является описание этого момента в брошюре главного руководителя Свеаборгского мятежа, штабс-капитана Циона «Три дня восстания в Свеаборге»: «…несмотря на предупреждение жителей, что “красная гвардия” стреляет, рота эта все-таки не остановилась, а, вынув револьверы, шла вперед. В это время со стороны “красной гвардии” раздался залп, первыми жертвами которого пали Калониус и Оккерман. Рота остановилась, но когда затем красногвардейцы вырвали из их рядов архитектора Линдберга, техника Нордина, печных дел мастера Кульберга и типографского ученика Тернквиста, когда пал раненный в ногу вице-герадсгевдинг Седеркрейц, то белогвардейцы увидели, что “красная гвардия” вовсе не думает убегать, и немедленно бросились в рассыпную в паническом страхе…»

Несмотря на временный успех «красной гвардии», войска быстро разогнали «красногвардейцев» и очистили улицы Гельсингфорса. Небольшая часть «красногвардейцев» сумела скрыться в лесах. Их выловили спустя несколько дней. Заметим, что финские «красногвардейцы» впоследствии судились отдельно по финским законам и получили не слишком большие тюремные сроки от 4 до 8 лет.

Любопытно, что в дни Свеаборгского мятежа В.И. Ленин, находясь совсем рядом, в финском Куоккала, был занят написанием брошюры «Роспуск Думы и задачи пролетариата».

16 июля, еще до начала Свеаборгского мятежа, В.И. Ленин уже знает о скором вооруженном выступлении в Свеаборге (а нас до сих пор уверяют в стихийности выступления!) и делает все возможное, чтобы обогнать конкурентов-эсеров. Он пишет проект постановления Исполнительной комиссии Петербургского комитета РСДРП о срочной посылке туда делегации для руководства восстанием. Увы, как и в истории с броненосцем «Потемкин», посланцы Ильича прибыли к месту назначения, когда все было уже кончено. Это весьма странно, т. к. добраться до Свеаборга было вполне возможно и по времени, и по расстоянию. Да и возможность проникнуть на мятежные острова была, не говоря уже о полуострове Скатуддене. Возможно, что делегаты исполкома столичного комитета РСДРП просто туда не выехали, вполне обоснованно предположив, что свеаборгская затея гибельная и ехать туда все равно, что ехать на смерть. Другого объяснения непоявлению в Свеаборге делегации РСДРП я просто не вижу.

Но Ленин не успокаивается. На следующий день он направляет В.Р. Менжинскую (сестру будущего руководителя ВЧК — ОГПУ В.Р. Менжинского) к жившему тогда нелегально в Финляндии члену военной организации и агенту ЦК А.Г. Шлихтеру с тем, чтобы тот срочно мчался в Свеаборг и брал руководство восстанием в свои руки. Выбор Ленина объяснялся тем, что Шлихтер был, что называется, под рукой, а во-вторых, тем, что в октябре 1905 года он достаточно умело руководил многотысячными революционными митингами в Киеве, а после объявления манифеста 17 октября не менее успешно возглавлял массовые выступления (в ходе которых революционная толпа заняла и разгромила здание Киевской городской думы), завершившиеся столкновением с войсками и кровопролитным погромом, т. е., с точки зрения Ленина, Шлихтер имел необходимый практический опыт. Но Шлихтер в Свеаборг тоже не поехал. Может, просто не успел, а может, так же, как и делегаты, не слишком торопился. Дело в том, что к тому времени Шлихтер уже находился в розыске за свои киевские художества, и, попадись он в Свеаборге, петля была ему обеспечена.

19 июля В.И. Ленин в помещении ресторана «Вена» провел конспиративное совещание с петербургскими партийными работниками в связи со Свеаборгским восстанием, но это было уже постфактум, т. к. это совещание уже ничего для мятежников Свеаборга не значило и ничем им помочь не могло.

Что же касательно большевика Меера Трилиссера, который изначально должен был курировать Свеаборгский гарнизон, то его конкретное участие в восстании покрыто мраком неизвестности.

Глава четвертая. Финал трагедии

Тем временем в самом Свеаборге 18 и 19 июля продолжались бои. Шла ожесточенная артиллерийская и ружейно-пулеметная перестрелка. С обеих сторон были убитые и много раненых.

Не прекращался обстрел мятежниками осажденного Комендантского острова — сначала ружейно-пулеметный (у мятежников в распоряжении было не менее 18 пулеметов), затем подключилась артиллерия мятежников, сначала 9-фунтовые полевые орудия, затем 11-дюймовые (279-мм). Первый же 11-дюймовый снаряд попадает в местный собор, затем бунтовщики упорно метили в дом коменданта. Забегая вперед, скажем, что, по отчетам военных, бунтовщики выпустили по крепости и по судам эскадры 492 снаряда из полевых орудий, 131 снаряд из 6-дюймовых пушек (152 мм) и 23 снаряда из 11-дюймовых мортир, а также использовали 90 200 винтовочных и пулеметных патронов. Их огонь был не особенно результативен, но это уж явно не от излишнего гуманизма, а скорее от неумения. Осажденные могли отвечать лишь ружейным огнем, да с Лагерного острова их поддерживает импровизированная батарея, составленная артиллерийскими офицерами из нескольких легких орудий.

Несмотря на это, среди мятежников росла растерянность. Теперь даже самым «сознательным» было очевидно, что никакой поддержки от Балтийского флота не будет, а значит, мятеж обречен. Былая уверенность в успехе к 19 июля сменились на полную растерянность. Как оказалось, запасного варианта у руководителей мятежа не было, и теперь они откровенно не знали, что делать дальше.

С. Найда, критикуя повстанцев за пассивность, пишет: «Переход к наступлению днем 18 июля обеспечил бы восставшим захват Комендантского острова, а это в свою очередь облегчило бы соединение свеаборжцев с восставшими матросами на полуострове Скатудден. Правительственные войска в Свеаборге были бы изолированы, а революционным войскам был бы открыт путь в Гельсингфорс, где их поддержали бы 25 000 красногвардейцев и рабочих. Это, безусловно, послужило бы толчком к восстанию в других воинских частях, расположенных в Финляндии. Между тем восставшие ждали, когда восстанут флот и войска в других местах. Правительство же, использовав эту пассивность и промедление, быстро стянуло войска и флот