ошибки в глубине хода, когда торпеды стали двигаться на 3 метра ближе к поверхности, их количество резко возросло и приблизилось к 10% всех пусков. Причём это число было, скорее всего, серьёзно занижено, так как подводники в случае атак с любимой ими минимальной дистанции часто принимали самопроизвольные подрывы за попадания. И ни для кого не было секретом, что виноват в этом магнитный детектор взрывателя – стоило его отключить, и преждевременные срабатывания прекращались.

Комбинированный магнитно-котактный взрыватель Mark 6 Mod.1

Но даже в отсутствии таких подрывов торпеды, выпущенные с расчётом на магнитный взрыватель, то есть под киль цели, слишком часто проходили под кораблями и судами противника безо всяких последствий. Однако специалисты-торпедники из Министерства флота и Управления вооружений, свято верившие в надёжность и эффективность разработанного ими «вундерваффе», продолжали требовать от подводников вести огонь с расчётом на магнитный подрыв. Обосновывали они это именно экономией торпед, поскольку считали, что подрыв под килем наносит цели гораздо бóльшие повреждения, чем подрыв на контактном взрывателе у борта, и, следовательно, требуется меньше торпед для потопления цели.

Анализ обстоятельств гибели судов союзников из атлантических и «северных» конвоев говорил об обратном. Подводники робко возражали, что подрыв под килем может быть эффективнее лишь в случае атаки тяжёлых боевых кораблей, имеющих серьёзную противоторпедную защиту. А в случае атаки большинства их целей бортовые пробоины, наоборот, увеличивают шанс потопления вражеских судов в результате потери ими остойчивости. Впрочем, доводы подводников снова-таки в расчёт не принимались. Недавний громкий провал с долго отрицаемой проблемой по глубине хода ничуть не сбил спесь с главных торпедных «гуру» американского флота.

Между тем контр-адмирал Локвуд принял дела и совершил инспекционную поездку по удалённым базам подлодок Тихоокеанского флота, а также проинспектировал судоремонтные мощности на западном побережье США, откуда 13 апреля был вызван в Вашингтон. Там он встретился с Главкомом ВМС США адмиралом Эрнестом Кингом, а затем принял участие в большом совещании в Министерстве флота, посвящённом повышению эффективности подводных сил. Как впоследствии вспоминал сам Локвуд, «ничего хорошего из этого не вышло, так как я не стеснялся в выражениях» , однако один из пассажей этого выступления впоследствии вошёл в большинство работ, посвящённых действиям американских подлодок во Второй мировой войне:

Если Управление вооружений неспособно обеспечить нас торпедами, которые попадают и взрываются, или палубными орудиями побольше детского ружья-хлопушки, то, Бога ради, давайте дадим поручение Управлению кораблестроения разработать для лодок крюки, чтобы мы могли хотя бы срывать листы обшивки с бортов целей!

В тот же день Локвуд навестил своего старого друга ещё по военно-морскому училищу в Аннаполисе, начальника того самого Управления вооружений, контр-адмирала Уильяма «Спайка» Блэнди на его рабочем месте. Разговор ожидаемо начался на повышенных тонах. В ответ на обвинения в злостной дискредитации Управления вооружений вообще и его, Блэнди, в частности Локвуд ответствовал в той же тональности: « Слушай, Спайк, если что-нибудь из того, что я сказал, заставит твоё Управление оторвать свою задницу и хоть что-что предпринять, то буду считать, что не зря потратил время на эту поездку! »

Старые друзья: Чарльз А. Локвуд (слева) и Уильям Г. Блэнди (справа), фото 1945 г.

После того как пар был выпущен, разговор перешёл в более конструктивное русло. Как потом оправдывал своего друга сам контр-адмирал Локвуд, тот был ведущим специалистом в области артиллерии, однако слабо разбирался в минно-торпедном деле и поэтому вынужден был в этом вопросе целиком полагаться на мнение своих подчинённых, «и я был уверен, что его неправильно информируют» .

В конце концов, адмиралы договорились, что командующий подводными силами Тихоокеанского флота командирует в распоряжение Управления вооружений несколько опытных офицеров-практиков, с тем чтобы они ускорили решение проблем со злосчастными магнитными взрывателями торпед Mark 14. Несмотря на острую нехватку специалистов, Локвуд отправил на Торпедную станцию в Ньюпорте пять офицеров, и вскоре после того, как они приступили к работе, начали всплывать крайне неприятные детали.

Во-первых, выяснилось, что комбинированный торпедный взрыватель Mark 6, на котором впервые в истории американских торпед кроме контактного был установлен ещё и магнитный детектор, был принят на вооружение по результатам одного-единственного успешного срабатывания в ходе одной-единственной серии испытаний в реалистичных условиях. И без учёта того, что в ходе той же серии испытаний, проходившей в далёком 1926 году, все остальные пуски закончились проходом под целью без срабатывания.

Фотографии серии испытаний магнитных взрывателей 26 мая 1926. На фото «А» – один из многочисленных проходов торпеды под килем корабля-цели (корпус списанной подлодки SS-48) без срабатывания взрывателя. На фото «B» – одно-единственное успешное срабатывание, на основании которого взрыватель Mark 6 Mod. 1 был принят на вооружение.

В первую очередь, это было вызвано всё тем же — недофинансированием на начальном этапе и наступившей вскоре «Великой депрессией». Конструкторы предпочитали проводить более дешёвые, «щадящие» дорогую матчасть испытания в лабораторных условиях, где магнитный детектор вроде бы вёл себя как положено. Так или иначе, наличие проблем не замечали на протяжении более 15 лет!

Во-вторых, выяснилось, что разработчики американского магнитного взрывателя уже после начала войны проигнорировали не только обрывочные сообщения разведки о серьёзных проблемах с аналогичными системами германских торпед, но и вполне доступную и достаточно полную информацию о таких же проблемах у ближайших союзников-британцев. Хотя для того, чтобы выяснить, почему те ещё в начале Второй мировой отказались от использования своих магнитных взрывателей, достаточно было просто пообщаться с британским военно-морским атташе. Что и сделал тот же Локвуд во время своего краткого посещения Вашингтона.

Принцип работы американского магнитного взрывателя состоял в выявлении магнитной «аномалии» (тысяч тонн стали корпуса цели, имеющих собственную намагниченность со своей поляризацией), вызывающей возмущения в электромагнитном поле, генерируемом индукционной катушкой взрывателя. Ламповый детектор-усилитель улавливал эти возмущения, усиливал их и подавал электрический импульс на детонатор.

С оздавший много проблем подводникам кригсмарине немецкий торпедный магнитно-контактный взрыватель Pi-2

Лишь с подачи «посланцев» Тихоокеанского флота разработчики американских торпед узнали, что их коллеги с Туманного Альбиона к тому времени уже давно выяснили причину нестабильности работы их магнитного детектора. Она была во многом связана с нестабильностью его электропитания, которое осуществлялось от собственного электрогенератора, приводимого в движение специальной крыльчаткой-«импеллером» (которая, кроме того, являлась частью предохранительной системы взрывателя). Выдаваемое генератором напряжение серьёзно варьировалось как по