промедлив, собравшись с мыслями: — Я бесполезна. Раньше у меня было всё — самый развитый Дар среди сверстников, огромная власть, множество деньги и бесспорное влияние, с которым могли тягаться единицы. И я, обладая всем этим, наивно полагала, что больше мне ничего в жизни и ненужно — у меня и так есть всё самое необходимое, так зачем стараться? Зачем прилагать какие-либо усилия и учиться чем-то новому? Мне можно просто весело жить и дурачиться себе спокойно, проживая в благодати — так я думала. Однако стоило оказаться в подобной ситуации… как оказалось, что я самая бесполезная из всех, — заслезились её глаза. — Помню, ты говорила как-то так про себя, но на деле ведь это совсем не так. Это точно относиться не к тебе. Это относиться ко мне. Силы моего Дара не всегда хватает, даже чтобы защищать себя саму, не говоря уже о помощи другим и их защите, как это делаешь ты. И я не умею так рационально мыслить, как это без каких-либо проблем делает Ева, а без этого в этих жестоких, диких условиях выживать крайне трудно, не обладая большой силой. Я даже не умею банально готовить, из-за чего этим всегда занималась либо ты, либо Ева. И что самое отвратное — это именно у меня одной единственной из всех был опыт нахождения за барьером. Два раза — столько раз я уже выходила за него и без проблем возвращалась обратно. Этот раз был моим третьим. И я думала… думала, что уж если что-то произойдёт, то я буду той, кто всем поможет — кто будет всех направлять и рассказывать, что делать и как себя нужно вести. А в итоге… от меня не просто меньше всех пользы… — взяла она другой рукой верёвку из ткани, исходящую и простирающуюся вперёд из её «браслета», — я буквально обуза для вас, которая лишь мешает всем…

Смысл этого двойного «браслета» или же «наручников» крайне прост: так, разделившись на две группы, они могут вместе продолжать путь, постоянно выдерживая достаточно большую дистанцию и не боясь при этом потерять друг друга, будучи таким образом связанными.

В теории, натянув верёвку, тем самым сократив расстояние меж ними, так можно будет даже преодолеть сильную метель. Но это лишь в теории.

В реальности же эта верёвка с огромной долей вероятности может банально, скажем, зацепиться за какую-нибудь ветку, натянуться и легко порваться, потому что собрана была эта верёвка из всего подряд, что такое подходило — постельное бельё, одежда и всего другого, что они только смогли найти в доме.

Печально смотря на неё, Алиса нежно взяла её за руку.

— Не забивай себе голову всякими глупостями, как это делала я. Я уже успела осознать, что была неправа в этом вопросе по одной простой причине — никому из нас не нужно быть, якобы, полезными, чтобы продолжать находиться рядом друг с другом. Нас аж шестеро и у всех нас, так или иначе, свои собственные причины находиться с остальными. Конкретно ты с нами, потому что ты нам дорога. А дорога ты нам совсем за другие качества, которые мы в тебе ценим и любим. К тому же, смотри, — кивнула она на идущих впереди них детей, что в этот момент увлечённо пытались общаться меж собой на языке жестов, — согласись, если смотреть с точки зрения полезности, то от них толку вообще ноль в данный момент. Да, от девочки, вероятно, потом будет очень много пользы в решении наших проблем, но это «потом» наступил лишь тогда, когда мы доберёмся до дома. А что это вообще произойдёт — гарантий у нас никаких нет. Тем не менее мы не только тратим силы на её защиту, но и делимся с ней припасами, и при нужде даже несём на себе. А помогать мальчику у нас вообще не было никакой нужды, однако мы всё равно взяли его с собой. Так что дело тут вообще не в полезности или бесполезности кого-то.

— Но…

— Тем более об этом не стоит думать ведь, совсем скоро это всё вообще закончиться! Оказалось ведь, что мы сейчас находимся не так уж далеко от ближайшей Империи, которая, к тому же, сейчас состоит в хороших отношениях с нашей Империей! Поэтому как только доберёмся до неё, нас наверняка спокойно пустят внутрь и без каких-либо проблем депортируют домой! Так что если никаких проблем не возникнет, то нам потребуется всего с каких-то десять дней, чтобы добраться до её границы и мы, считай, уже дома! А там уже благодаря девочке положим конец всем проблемам и спокойно заживём!

— Как раз из-за этого мне и страшно.

— Что?..

— Я… — поджала она губы, пытаясь подобрать слова. — После произошедшего в той лаборатории… мне кажется невозможным вернуться к обычной жизни…

— Это из-за?..

Она кивнула.

— Половина недели прошла, а мне до сих пор страшно просто думать о нём. Сердце сразу начинает стучаться как бешеное, будто пытаясь вырваться из груди; руки дрожат сильнее, чем у пропитого алкоголика после резкого отказа от алкоголя; ноги то и дело ужасно подкашиваются, словно у меня непонятная, никак не проходящая травма; и голова… все другие мысли из неё в эту же секунду исчезают, страх забивает собой всё и думать о чём-то, или тем более сосредотачиваться, невозможно, как не старайся, — и нервно сглотнув слюну, продолжила: — Мне и раньше было непросто — приходилось постоянно держать себя под контролем, стараться лишний раз не смотреть на него и представлять, что говорит не он, а кто-то другой. Сейчас же… ничего из этого и близко мне не помогает. Мне, конечно, уже ненужно будет видеться с ним в школе, ведь я выпускаюсь совсем скоро, но дело же совсем не в этом… Как мне жить дальше с этим? Родителям не выйдет вечно врать об этом — они и так бы скоро всё сами заметили, а теперь же вовсе — это буквально вопрос пары дней. А если узнают родители, то наши жизни с ним тут же превратятся в ад. Особенно — его. Его тут же лишат все свободы, приставят кучу охраны и не дадут даже вздохнуть лишний раз, не предупредив об этом заранее их. И всё это произойдёт из-за меня. Но это же даже не самое худшее… — и посмотрев на Алису, она спросила: — Как мне жить дальше, если я до смерти боюсь