class="p1">— Иными словами… — напряжённо сглотнула слюну, боясь услышать её худшее предположение.

— Это Мика тогда обернулся тем демоном Императорского уровня, разрушившим целый район.

— Не может быть…

— Но это так и есть. Или для тебя это через чур и ты хочешь уйти? — слегка придвинулась к ней, вопросительно наклонив голову.

— Нет! Всё нормально!..

— Правда? Точно не желаешь нас покинуть?

— Нет… и в мыслях такого не было!..

— Ну вот и славно! Значит, я в тебе не ошиблась! — резко придвинувшись ещё ближе, крепко приобняла она её обеими руками, отчего дрожь по телу Виолетты разошлась с новой силой. Когда же наконец отпустила её, села обратно, продолжив: — В общем, в этот момент до меня дошла одна простая истина.

— И какая же?

— Мне насрать на Микаэлу Мёрфи. Точнее, на того ребёнка, погибшего в младенчестве. Я его не то что ни разу не видела, до недавнего времени я даже не знала о его существовании, так почему мне не должно быть на него насрать? Потому что он сын лучших друзей моих родителей? Бред, как по мне. Зато на кого мне точно не насрать — так это на Мику. На нашего Мику, вокруг которого мы все и собрались. И поэтому… поэтому я просто не могла простить Роуз за содеянное ей в его сторону. В голове в тот момент словно щёлкнул рубильник, и весь страх резко пропал. Осталась лишь любовь к Мике и… ненависть к Роуз. Неконтролируемая, огромная ненависть, полностью охватившая меня. Наверное, из-за этого я и не заметила, как оказалась за её спиной. А потом… руки словно сделали всё сами — левой рукой я до боли схватилась за её плечо, а правой — за её голову. Потом один резкий рывок правой руки, и… её голова оторвалась, словно это было голова обычной куклы, а всех нас залило фонтаном крови, идущем из её головы.

— Карэн… — подрагивающим голосом начала Алиса, протянув к ней руку, — ты что… убила его маму?

— Маму? Нет, — нежно взяла она её за руку, замотав головой. — Она только и делала, что оскорбляла, вредила и унижала Мику. Разве хоть какая-то мама будет так поступать по отношению к своему ребёнку? Нет. Тем более… она сама говорила, что не считает его своим сыном. Так что это была не мама Мики. Это была… Роуз Мёрфи — бывшая подруга моей семьи. И всё. А какая-то там бывшая подруга моих родителей не имеет никакого права вредить моему любимому. Нашему любимому…

Алиса, выглядя ужасно шокированной, уже собиралась что-то сказать, но её опередила Элизабет, спросив:

— Хочешь сказать, её Дар был настолько не развит, что ты смогла голыми руками оторвать ей голову?

Взглянув на неё, Карэн сказала:

— Я ведь уже не раз повторила, что не хочу, чтобы в нашей семьей была лож или недомолвки. Так что давай, спроси прямо. А я на это прямо отвечу, не увиливая и не лгя.

— Хорошо. В тот момент, когда ушёл весь страх и остался только гнев с любовью, ты… обратилась одержимой?

— Да, — в подтверждение она моргнула, а когда открыла глаза они были уже черные, словно уголь, и на её голове выросли два завивающихся, уходящих к затылку рога.

Алиса сразу отдёрнула руку и отстранилась, Виолетта была готова вот-вот вскочить с дивана и даже Элизабет проявила страх, явно будучи готовой к сражению за их жизни. Одна только Ева осталась сидеть ровно с прежним выражением лица, очевидно заранее ожидая подобного исхода событий.

— Понимаю. Вы меня боитесь. Я бы и сама боялась, окажись на месте любой из вас. Однако уверяю — я не наврежу никому из вас; всё, чего я желаю, — это жить счастливой семейной жизнью, — словно в доказательство моргнула, вернув свой привычный изумрудный цвет глаз и спрятав рога. — Ну же, — повернувшись к Алисе, протянула руку, — ты же мне доверишься после всего, через что мы прошли вместе?

Алиса, недоверчиво смотря на протянутую ей руку, сглотнула слюну и попытавшись успокоиться, припомнив всё, через что они прошли, взяла её за руку, присев рядом.

— Ну вот! Ничего же страшного не произошло?

Следом за Алисой несколько успокоились и остальные.

— Как? — спросила Алиса. — Почему ты можешь менять цвет глаз и прятать рога? На это же должны быть способны только одержимые третьего ранга…

— Судя по всему, я к ним и отношусь, — с улыбкой на лице и невероятно лёгкостью в голосе произнесла она, будто это было чем-то обыденным.

— Но… ими же становятся только обладатели самые развитых Даров…

— Нет, — внезапно сказала Элизабет. — Это — лишь гипотеза. Должных наблюдений и исследований одержимых, либо не было, либо их скрывают от простых людей. Поэтому полагать, что ранг одержимого зависит исключительно от того, насколько был развит его Дар до преображения — глупо.

— И… что же ещё может влиять на это?

— Не знаю. Но, например, врождённая предрасположенность к Дару, которая как раз у Карэн всегда была.

— А может быть дело в том, что родоначальники моего рода был одним из тех, кто изменил мир.

— Такое… тоже вероятно — неизвестно, насколько далеко они зашли в своих исследованиях и на что были способны…

— Но если есть рога и меняется цвет глаз, то где же тогда твои крылья и хвост? — спросила Алиса.

— Не хотела их раскрывать, так как пришлось бы опять переодеваться.

— Опять? — подметила Элизабет. — Неужели…

— Да, поначалу я не заметила изменения в себе. Так что родители успели увидеть меня в моём нынешнем истинном облике.

— Это…

— Ничего страшного. Как вы видите, я и Мика здесь, с вами, а не с ними в какой-нибудь больнице.

— И почему же?

— Потому что мне пришлось заставить родителей пойти на это. Разумеется, они были против, но я пригрозила им, и они согласились.

— И… чем же ты им пригрозила?

— Тем, что в случае, если они будут вмешиваться в наши жизни, то я сначала перебью всех до единого слуг нашего рода, а после возьмусь за уничтожении других родов. И на своём пути не пощажу никого — ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни детей. Я убью всех до единого. А после брошу их оторванные головы