Хуже того, после подписания пакта о ненападении с нацистами Сталин и Наркомат обороны стали еще придирчивее относиться к советской военной разведке. Подполковник Мария Полякова, одна из немногих подчиненных Проскурова, которым удалось остаться в живых после чисток, вспоминала, что после посещения Генштаба начальник вернулся в гневном раздражении. “Они нас что, за дураков держат? Какая может быть «деза»!” – воскликнул он. В мае 1940 года на встрече с заместителем наркома обороны Проскуров заявил: “Неважно, как это мне больно, но я должен сказать, что ни в одной армии нет такой неорганизованности и такого низкого уровня дисциплины, как в нашей”[16].

Созданная руководством атмосфера недоверия непосредственно сказывалась на работе агентуры: Центр постоянно, настойчиво требовал от нее документы-первоисточники, предпочитая их устной информации, даже если она была получена от высокопоставленных источников. Пусть репутация Зорге была запятнана, тем не менее Проскуров был способен оценить важные разведданные, когда они попадали к нему на стол, и требовал новых материалов.

“Очень важно получить подробности об авиационных заводах, – говорилось в характерном сообщении от 2 мая 1940-го. – Необходимо также оценить объемы производства и арсеналы артиллерийских орудий на 1939 год. Какие меры предпринимаются по расширению производства артиллерийских орудий?”[17] В другом сообщении, от 25 мая, Центр выговаривал агентуре, что “информация должна добываться заранее. Докладывать информацию постфактум не годится”[18]. Зорге добросовестно заимствовал отчеты германского атташе по вопросам авиации об авиазаводе Mitsubishi в Нагойе, компании Aichi-Tokei и Nakajima[19]. Генерал Томас, возглавлявший экономический отдел вооруженных сил в Берлине, сам того не зная, помог Зорге, поставив перед ним задачу составить доклад о “Проблемах японской военной промышленности”, пространную информацию для которого любезно предоставил военный атташе Мацки, в том числе данные “предметного изучения отраслей военной промышленности Японии, связанных с производством самолетов, автомобилей, танков, алюминия, синтетического топлива, железа и стали”[20].

Группа Зорге прекрасно справилась с задачей по получению статистических данных о производстве авиационных винтов и двигателей новых модификаций. Но уникальный талант резидента оставался в подобных делах не востребован. Подлинная ценность Зорге как разведчика состояла в том, что он выступал наблюдателем в эпохальной дипломатической игре, разворачивавшейся между Германией и Японией, одним из ключевых участников которой был Отт. К 14 июня 1940 года блицкриг Германии в Европе был почти завершен, когда Гитлер вступил в капитулировавший Париж и сфотографировался у Эйфелевой башни. Британцы эвакуировали свой потерпевший поражение военный контингент с пляжей Дюнкерка и оставили свои позиции в Норвегии, последней цитадели сопротивления на европейском континенте. Муссолини наконец вступил в войну на стороне Германии и готовился к разгрому британских войск в Египте и на Мальте. В своих пьяных тирадах, обращенных к коллегам-журналистам, Зорге называл нацистов “мародерами”[21]. Но Сталин тоже не забывал о своей добыче. 15 июня 1940 года он приказал РККА вступить на территорию независимых государств – Литвы, Латвии и Эстонии – и установил там просоветское марионеточное правительство, по договоренности с Гитлером, к востоку от демаркационной линии.

Не сработал только один пункт плана Гитлера: Великобритания не пала под натиском бомбежек, обрушенных люфтваффе на ее города в мае 1940 года. В отличие от своего склонного к компромиссам предшественника Невилла Чемберлена, новый премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль в своих пламенных радиообращениях поклялся оказывать решительное сопротивление нацистам (произнося это слово с долгим “a”, ‘Narzis’). Сосредоточив значительные силы армии вторжения на побережье Франции и Бельгии, Гитлер отдал им приказ занять исходные позиции для высадки в Великобритании. В операции под названием Seelowe (“морской лев”) планировалось задействовать рекордное количество гитлеровских сил на тот момент. Но ни один план десантного вторжения в Великобританию не мог быть осуществлен, пока Королевские ВВС представляли серьезную угрозу для люфтваффе в воздухе, а Королевский ВМФ обладал огневым превосходством над кригсмарине в Ла-Манше.

Первоочередной задачей Гитлера было вывести из строя британский флот, а не подчинить германскому рейху британские острова. Пока Великобритания обладала способностью блокировать морские пути в Атлантике, Северном и Средиземном море, Гитлер не мог осуществить свой замысел о расширении рейха. Основные военные и дипломатические маневры Германии в начале Второй мировой войны были продиктованы необходимостью подорвать военно-морское могущество Великобритании, в частности уничтожив ее военно-морскую базу на Мальте, лишив ее контроля над Суэцким каналом и захватив Сингапур, ключ к доминированию британского военно-морского флота в Тихом и Индийском океанах. Как выразился Зорге, докладывая о своем разговоре с Оттом летом 1940 года: “Немцы считали, что нападение Японии на Сингапур приведет к сокращению военно-морских сил Великобритании в Средиземноморье и Атлантике, что даст Германии шанс захватить саму Англию”[22].

Поэтому начиная с июня 1940 года первоочередная задача Риббентропа состояла в том, чтобы убедить Японию вступить в войну на стороне Германии против Британии и захватить Сингапур. Однако, выполняя требование своего руководителя, Отт столкнулся с серьезными трудностями. С одной стороны, в японских военных кругах Гитлер всегда вызывал глубокое восхищение, и по мере успешного применения тактик блицкрига это восхищение только росло. Вермахт продемонстрировал, что благодаря новой молниеносной войне с использованием механизированного вооружения можно проникнуть вглубь территорий даже тех противников, которые занимают самые надежные позиции и обладают значительными технологическими ресурсами. В результате капитуляции Нидерландов и Франции уязвимы стали Индокитай и Голландская Ост-Индия – основной источник нефти и каучука.

С другой стороны, до этого момента Токио официально сохранял нейтралитет в разворачивающейся войне, главным образом потому, что после подписания пакта Молотова – Риббентропа Япония решила оставаться в гордой изоляции. Премьер-министр адмирал Енай выступал категорически против полноценного альянса с Германией, утверждая – как потом выяснилось, обоснованно, – что при попытке вести войну одновременно против Великобритании и Соединенных Штатов Японии грозит поражение. Между умеренной и радикальной группами внутри армии напряжение возросло настолько, что в одной из милитаристских группировок назрел заговор с целью убийства Еная и всех членов правительства, занимающих антигерманскую позицию[23].

Заговор был раскрыт и сорван. Тем не менее нежелание Еная принимать участие в военных авантюрах быстро померкло перед соблазнительными трофеями, забрезжившими в Азиатско-Тихоокеанском регионе. От потерпевшей поражение Франции Япония потребовала – и добилась – соглашения о прекращении провоза боеприпасов из Французского Индокитая китайским националистам. С благословения Германии Япония также подписала новое щедрое соглашение с нацистским руководством Нидерландов о покупке нефти и каучука в Ост-Индии. Эпоха европейского владычества в Азии, казалось, подошла к концу.

В июле 1940 года министр армии Сюнроку Хата потребовал реорганизации японского государства в соответствии с идеологией нацизма, настаивая также на полноценном альянсе с Германией. Получив отказ Еная, Хата подал в отставку, спровоцировав конституционный