Трубецкого сделать объектом некоторых наблюдений со стороны, то не явятся ли эти построения, воспринимаемые как эмпирическое явление российской интеллектуальной жизни, знаком, что внутри российского национального организма назревают процессы, направленные к тому, чтобы превратить «европеизацию» в преодоленный этап российской национальной жизни?..

* * *

Такова реальность, прощупываемая нами в построениях кн. Трубецкого. Данное им противоположение «Европы и Человечества» мы свели к противопоставлению «Европы и России». Но и эта последняя формула имеет неудобства с точки зрения логической и, мы сказали бы, географической. Дело в том, что, согласно общепринятым определениям, Россия, в своей значительной части, составляет часть Европы и в то же время Россия, в другой своей части, выходит за пределы Европы: Томск и Иркутск есть такая же Россия, как Пенза и Харьков. Иначе говоря, Европейская Россия фигурирует в обоих элементах противоположения «Европы и России», что уничтожает логическую и географическую четкость последнего.

Следует отметить, что в чисто географическом смысле Россия в границах 1914 года или, вернее, в своих частях, лежащих на восток от меридиана Пулкова (берем искусственные пределы, так как естественная граница отсутствует), представляет собой своеобразный мир, отличный и от «Европы» (как совокупности стран, лежащих к западу от Пулковского меридиана, в сторону Атлантического океана), и от «Азии» (как совокупности низменностей Китая, Индостана и Месопотамии, горных стран, лежащих между ними, и островов, к ним прилегающих), – наиболее континентальный мир из всех географических миров того же пространственного масштаба, которые можно было бы выкроить на материках земного шара.

Основным топографическим элементом России как географического целого являются три равнины: основная российская (которую по ее граням можно наименовать «Беломорско-Кавказской»), Сибирская и Туркестанская равнины, образующие, благодаря незначительности пределов, их отделяющих друг от друга (Урал и Арало-Иртышский водораздел), единое во многих отношениях, равнинное пространство. Россия представляет собой сочетание этих равнин с частью горных стран, окаймляющих ее равнинное пространство с востока и юга…

Почти на всем своем протяжении она обладает климатом, единым во многих основных своих чертах и в то же время существенно отличным от господствующих климатов «Европы» и «Азии». Почти все ее пространство получает в год осадков менее 600 мм, но на преобладающей части ее протяжения их выпадает более 300 мм. Между тем для «Европы» отличительны климатические типы с количеством осадков более 600 мм в год, а для «Азии» – сочетание областей, получающих более 600 мм, с областями, получающими менее 300… Но еще более характерной чертой «российских» климатов, и в то же время совершенно необычайной, в качестве общего правила в климатах «Европы» и «Азии» является весьма широкая амплитуда колебания температур в течение года, чрезвычайно значительное отклонение средней температуры самого жаркого месяца от температур самого холодного…

В России это отклонение в подавляющем большинстве случаев превосходит 25 °C и в Якутской области ставит мировые рекорды, достигая 65 °C. В «Европе» и «Азии» только в виде исключения оно достигает предела в 25 °C…

Лишь весьма небольшие по своему протяжению районы России отклоняются в своем климатическом характере от единообразного типа и приближаются к климатическим типам, отличительным для «Европы» и «Азии». Перечислить эти районы нетрудно. Климат Южного берега Крыма напоминает собой климаты областей, лежащих вокруг Эгейского и Мраморного морей. Климат предгорий Северного Кавказа (Екатеринодар, Владикавказ) близко подходит к климату придунайских стран (Румыния, Венгрия). Климат Кавказско-Черноморского побережья воспроизводит собой климатический тип Среднего Китая и Южной Японии. Можно еще, пожалуй, назвать климат Мурманского побережья, сходный с климатом стран, окаймляющих Северо-Восточный бассейн Атлантического океана: Северной Норвегии, Исландии, Фарерских островов. Во всех перечисленных случаях климатические типы, охватывающие вне пределов России обширные пространства, в России господствуют всего лишь на узких полосках земли, протянувшихся вдоль горных хребтов или морских побережий; имеются не как климаты значительных по своему протяжению географических областей, но скорее «для коллекции»…

Различия преобладающих типов российского климата, с одной стороны, и климатов «Европы» и «Азии» – с другой, можно в некоторой степени свести к традиционному различию климата «континентального» и «океанического». Следует отметить, сколь грандиозную совокупность «континентальных» климатов являет собой Россия, и в то же время предостеречь от воззрения, что «континентальность» ее климатов составляет некоторую географическую ее «обездоленность», воззрения, которое не чуждо нашим элементарным учебникам географии. Вопрос о «преимуществах» океанического климата гораздо сложнее, чем обычно думают. Но так как мы не пишем исследования по географии, то не можем входить в подробности…

В отношении почв той скрепой, которая накрепко связывает части России, лежащие по одну и по другую сторону Уральского хребта, является полоса черноземов, которая простирается от пределов Подолии до Минусинских степей и в то же время не имеет никаких аналогий среди почв «Европы» и «Азии».

* * *

Россия как по своим пространственным масштабам, так и по своей географической природе, единой во многом на всем ее пространстве и в то же время отличной от природы прилегающих стран, является «континентом в себе». Этому континенту, предельному «Европе» и «Азии», но в то же время непохожему ни на ту, ни на другую, подобает, как нам кажется, имя «Евразия».

Это обозначение прилагают обыкновенно ко всему материку «Старого Света». Мы же в данном случае хотим приложить его к срединной части этого материка, к той обширной области, центром которой является средостение между Европой и Азией в традиционном их разграничении. Вместо обычных двух на материке «Старого Света» мы различаем три континента: Европу, Евразию и Азию… Пределы «Евразии» не могут быть установлены по какому-либо несомненному признаку, так же как не может быть установлена такая граница в отношении к обычному подразделению Европы и Азии.

В последнем случае пределом Европы условно считаются восточные границы Архангельской, Вологодской, Пермской, Уфимской, Оренбургской губерний и Уральской области. Так же условно пределом «Евразии» можно считать границы Державы Российской или ее частей, лежащих к востоку от Пулковского меридиана… Таким образом, Россию мы отожествляем с Евразией. В связи с этим противоположение «Европы и России», заключающее в себе несомненную географическую несообразность, раскрывается для нас в противоположение «Европы и Евразии», которое, при некотором видоизменении обычных географических определений, звучит, как нам кажется, точнее и четче… (Это видоизменение не устраняет, конечно, имени России, во всем его историческом и этнографическом значении.)

Но не только в географических определениях смысл предлагаемого изменения формулировок. Это изменение ориентировано также на определенные культурно-исторические обстоятельства: учитывая то, что с понятиями «Европа» и «Азия» связаны у нас некоторые культурно-исторические представления, мы заключаем в имя «Евразия» некоторую сжатую культурно-историческую характеристику того мира, который иначе называем «российским», – его характеристику как сочетания культурно-исторических элементов «Европа» и «Азия», не являющегося