описать как спокойное принятие последствий своих действий, даже если сами по себе они неприятны, или как готовность к ответу внешнего мира. Физически она тоже может ощущаться как груз, который человек держит на своих плечах или напряжение в грудной клетке.

Реальные границы объективной человеческой ответственности определить непросто. Например, с точки зрения Ж.-П. Сартра ответственность индивида распространяется на все человечество. С другой стороны, он указывал, что стоит брать на себя ответственность, только если есть вероятность, что действия приведут к результату.

И. Ялом рассматривает вину как теневую сторону ответственности, он описал три разновидности чувства вины, которые, несмотря на внешнее сходство, имеют качественно различные причины: реальную, невротическую и экзистенциальную. Реальная, подлинная вина обусловлена очевидным причинением вреда другому человеку. Невротическая вина происходит от воображаемых преступлений или мелких проступков, вызывающих непропорционально сильную реакцию. А экзистенциальная вина возникает вследствие преступлений против собственной самости[268].

Также существуют концепции коллективной ответственности и коллективной вины. Что касается коллективной ответственности, то в некоторых случаях она закрепляется нормами права (например, коллективная материальная ответственность трудового коллектива). Проблема коллективной ответственности целого народа стала активно обсуждаться после Второй мировой войны. Ведь достаточно очевидно, что нахождение у власти того или иного режима, в том числе и диктаторского, невозможно без явной или молчаливой поддержки значительной части граждан. Как сказал главный герой фильма «V значит вендетта»:

«Если вы хотите увидеть виновника, достаточно просто посмотреть в зеркало».

Понятие коллективной ответственности вызывает много споров и критики: наказание человека только за то, что он принадлежит к группе, члены которой совершили нечто предосудительное, выглядит как нечто архаичное, нерациональное и антигуманное. Однако, в то же время, чувство вины или стыда за группу, к которой индивид себя причисляет, является самоочевидной феноменологической реальностью и не требует дополнительного теоретического подтверждения. Например, дети могут чувствовать вину и стыд за своих родителей, а родители за своих детей. Как подметил М. Хайдеггер, можно быть виновным и не совершив лично ничего предосудительного: «<...> человек может иметь повинность перед другим, сам не будучи в том виной. Кто-то другой может у другого “для меня” “сделать долги”»[269]. После военного поражения Германии К.-Г. Юнг говорил, что «вопрос коллективной вины, который так затрудняет и будет затруднять политиков, для психолога факт, не вызывающий сомнений»[270]. Как попытка преодолеть возникающие коллизии, появилась концепция заместительной нравственной ответственности, подразумевающая, что индивид может брать на себя моральную ответственность за действия группы, к которой он принадлежит[271].

Глубокое исследование, касающееся ответственности целого национального сообщества сделал К. Ясперс сразу же после Второй мировой войны. В 1946 году он опубликовал результаты своих размышлений в книге «Вопрос о виновности». Идеи Ясперса — в то время уже известного психиатра и философа, автора ставшего классическим труда «Всеобщая психопатология», — которые он первоначально изложил в курсе лекций, были встречены его соотечественниками совсем без энтузиазма. В течение лекций профессора Ясперса студенты улюлюкали, смеялись и шаркали ногами по полу при упоминании демократии. А после опубликования книги в послевоенной Германии он стал объектом для нападок как со стороны сочувствующих нацистам, так и со стороны коммунистов.

В своей работе Ясперс выделил четыре вида вины. Первый вид — уголовная вина, которая лежит на совершивших уголовные преступления и которую вправе устанавливать только суд. Второй вид — политическая вина. Она означает ответственность всех граждан за последствия действий, совершенных их государством, но не связана с уголовным и моральным аспектом поведения отдельного гражданина. Политическая ответственность связана с нормами естественного и международного права. Если личная вина наступает за конкретное совершенное человеком преступление, то политическая ответственность распространяется на всех граждан страны, которые жили при правящем режиме: «Каждый человек отвечает вместе с другими за то, как им правят»[272]. «Неучастие в формировании уклада власти, в борьбе за власть в смысле служения праву есть главная политическая вина, являющаяся в то же самое время и виной моральной», — писал Ясперс[273].

Третий вид — это моральная вина. Это вина за действия, которые человек совершил как отдельное лицо. Четвертый тип вины — вина метафизическая. Метафизическая вина фундаментальна, это условие виновности в целом. Кроме того, по Ясперсу она означает, что каждый ответственен за всякое зло, за всякую несправедливость и особенно за преступления, совершенные в его присутствии или с его ведома:

«Если я не делаю, что могу, чтобы предотвратить их, я тоже виновен. Если я не рискнул своей жизнью, чтобы предотвратить убийство других, но при этом присутствовал, я чувствую себя виноватым таким образом, что никакие юридические, политические и моральные объяснения тут не подходят»[274].

К. Ясперс считал, что коллективная вина относится только к сфере политической ответственности. А остальные типы виновности могут относиться лишь к конкретному человеку. Принятие моральной и метафизической вины — дело глубоко личностное, оно может быть инициировано только самим индивидом и невозможно на коллективном уровне: «Когда нас объявляют виновными победители, это имеет, конечно, серьезнейшие последствия для нашего существования, носит политический характер, но не помогает нам в самом важном — совершить внутренний поворот»[275]. Если проводить параллель с типологией вины по И. Ялому, то, по всей видимости, политическая и моральная вина соответствуют реальной, объективной вине, а вина метафизическая — экзистенциальной.

Как уже отмечалось выше, идея национального всенародного покаяния вызвала сильное сопротивление в немецком обществе. И его противниками были отнюдь не только сторонники нацистского режима. В частности, критиками коллективного покаяния выдвигается аргумент, что признание немцами вины привело к тому, что они стали обесценивать и высочайшие достижения немецкой культуры, например, произведения Шиллера, Гете и пр. Однако, на мой взгляд, здесь идет речь как раз о том, что Ялом называет невротической виной, которая не имеет прямого отношения к вине реальной или метафизической. Невротическая вина не только не способствует нравственному очищению и преображению, но напротив может толкать к деструктивным поступкам, на бессознательном уровне преследующим цель преодолеть ее. Вполне возможно, что именно она являлась причиной периодических рецидивов нацистских настроений в германском обществе. Т. Адорно так говорил об этом феномене: «То и дело ссылаются на так называемый “комплекс вины”, часто намекая на то, что он на самом деле возник лишь в результате конструирования представления о коллективной вине немцев. Бесспорно, в отношении к прошлому много невротичного: жесты защиты в отсутствие нападения; бурные аффекты без серьезного повода; отсутствие эмоций по отношению к самому серьезному; нередко и просто вытеснение осознанного или полуосознанного»[276].

Зачем нужно признание