– Уж больно жрать охота! – с тоской признался Мелёха. Он смачно откусил огромный кусок неведомого овоща и тут же скривился. Чувство было такое, что у него во рту кто-то разжёг костёр. Мелёха сплюнул, закашлялся и сдавленно пробубнил: – Лучше б руку отсекли.

Впрочем, легче ему не стало. А Финист тем временем, сгорая от досады, но старательно её скрывая, поинтересовался у окружающей действительности:

– А что за Анариф такой?

– Это мудрый и справедливый человек, – послышался уважительный голос с сильным акцентом. Судя по всему, богатыря услышал только погонщик.

– Это он нас выкупил? – продолжал расспросы богатырь, радуясь, что хоть кто-то обратил на него внимание. Ему было до ужаса обидно, что, после того как он ослеп, его предпочитают не замечать. Как они могли о нём забыть?!

– Совершенно верно, – ответил тот же голос. Хорошо, что богатырь не заметил, кто на самом деле с ним разговаривает, иначе окончательно бы в себе и в жизни разочаровался. На вопросы Финиста отвечал... верблюд!

– Редкий случай, когда богатство и благородство идут рука об руку, – пояснил «корабль пустыни», обернувшись.

– Лосиха горбатая разговаривает! – в ужасе шарахнулась Яга. Она готова была к разному проявлению волшебства невиданных земель – здесь всякое возможно, – но чтобы неведомые вьючные звери говорили – это было уже слишком. Может, она просто ударилась головой на корабле, и ей теперь мерещится?

– Кто? – не понял Финист.

– Прекрасная незнакомка, – обиженно по-правил верблюд, – зовут меня не Лосиха, я – Джамал. Сын Джамала.

Последовала немая сцена. Яга и Мелёха разинули рты, утратив дар речи, и даже не по-думали, как глупо сейчас выглядят. На их глазах творилось нечто уж совсем невероятное. Неужели в заморских странах даже скотина говорит по-человечьи? Финист тоже внимательно прислушивался к их беседе, но был не столь удивлён, поскольку он-то верблюда не видел.

– Вижу, немой вопрос застыл на ваших лицах, чужеземцы, – грустно вздохнул горбатый собеседник.

– Злой колдун заточил мой разум в тело верблюда, – продолжал объяснять верблюд горестным тоном, – а разум верблюда, – он мотнул головой в сторону погонщика, – в это прекрасное тело, по которому я так скучаю.

Погонщик перестал флегматично жевать курагу, почувствовав на себе заинтересованный взгляд Яги, и послал ей лучезарную улыбку, вогнав волшебницу в краску и вынуждая кокетливо отводить взгляд. Ей было приятно, что такой ладный молодец обратил на неё внимание.

– Гляди-ка, девица, ты даже верблюду приглянулась! – тон верблюда с грустного сменился на слащавый, и он снова рассыпался в комплиментах: – Глоток воды в пустыне – красота твоя.

На щеках волшебницы проступил лёгкий румянец, её давно никто не смущал такими ласковыми и приятными словами.

– Девица... – пробормотала она довольно. – Меня уже лет триста так никто не называл!

Наконец караван достиг роскошного дворца, скрывавшегося посреди пустыни. Выглядел он поистине внушительно: белоснежные стены, увенчанные куполами, и минареты, украшенные золотом и изразцами, возносились к самым небесам. Высокие окна были забраны цветными стёклами, и сквозь ажурные решётки были видны бьющие во дворе фонтаны и дорогие ковры, устилавшие пол. Яга и Мелёха так и застыли на полушаге, любуясь поистине сказочной красотой. Затейливые арочные ворота разделились на шесть секторов и разъехались в сторону, впуская гостей.

– Эх, Финист, зря ты ослеп! – восхищённо и в то же время сочувственно охал Мелёха. – Тут такая изба – закачаешься.

Финист только молча вздохнул и покачал головой. Не надоело ему издеваться над тем, кому не суждено уже увидеть никакую красоту?! Эх, были бы руки свободны – задал бы ему трёпку: авось, немного ума в башку попадёт!

Караван вступил во внутренний двор, большую часть которого занимал роскошный сад. Вокруг пестрели цветы, орошаемые искрящимися брызгами фонтанов, которые переливались самыми невероятными красками и искрились на солнце, как драгоценные камни. По центру двора был вырыт длинный прямоугольный бассейн с чистейшей водой. Первый этаж был разделён на несколько импровизированных комнат для отдыха с подвешенными к потолку мягкими гамаками и для обеда, с низким столом и раскиданными вокруг в творческом беспорядке подушками. Широкая винтовая лестница уводила куда-то наверх: видимо, в покои хозяина. Повсюду вальяжно ползали большие черепахи.

Пока Яга и Мелёха разглядывали это великолепие, ступая по мягкому ковру, в котором ноги тонули, как в траве, а Финист терялся в догадках и делался всё более и более угрюмым, погонщик зачем-то отошёл в сторону и принялся пить прямо из лохани. Яга удивлённо уставилась на него, а потом махнула рукой. Наверное, в этой заморской стране так принято. Самой, что ли, тоже попробовать? Вдруг вода там ещё и сил придаёт?

– Чего притихли? – сердито зашептал споткнувшийся о попавшую под ноги черепаху Финист, тормоша засмотревшихся спутников. – Что кругом?

– Волшебство... – выдохнула Яга, глазея по сторонам и стараясь не разевать рот от восторга, чтобы не выглядеть глупо.

– Красавица, придержи свои чарующие уста, – тут же прервал её Джамал, осторожно указав головой в сторону спешивающегося Анарифа. И, пока волшебница наслаждалась комплиментом, прокручивая его в голове, быстро объяснил: – Не произноси здесь этого слова.

– Освободите их, – тем временем распорядился Анариф, подавая знак спутникам. Погонщик послушно принялся возиться с кандалами, а хозяин дома стянул с головы затейливый убор, явив наконец гостям своё лицо. Он приветливо улыбался, больше напоминая гостеприимного владельца харчевни, чем сурового восточного воина. Он был худощав, с седеющими волосами до плеч, аккуратно постриженной бородой и насмешливым взглядом.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, – произнёс он.

– Благодарствую, – поклонился Финист, едва не споткнувшись, и представился гордо: – Я – Финист. Ясный сокол. Богатырь...

Он запнулся, чувствуя на себе неодобрительные взгляды старых знакомых, и оговорился:

– В прошлом богатырь... из Белого города.

– Я знаю, кто ты, – с уважением кивнул Анариф. – Молва плывёт впереди корабля. Думаю, и мне представляться нет нужды.

Гости непонимающе переглядывались, и хозяину дома стало неловко. Он привык к тому, что его все и всегда узнавали... прямо как Финиста у себя на родине.

– Анариф, – коротко представился он в ответ.

– А я Мелёха! – тут же пролез вперёд Мелёха и добавил с гордостью: – Сын славного Лепёхи.

– Яга, – волшебница предпочитала быть краткой, игриво стреляя глазами в сторону погонщика, пока тот снимал с неё кандалы.

– Красивое имя