как Мэри непрерывно подлизывалась к окружному прокурору, пока наконец стороны не пришли к соглашению. Ричард призна́ет себя виновным в мелком преступлении, связанном с нарушением общественного порядка, а взамен будет снято обвинение в нападении при отягчающих обстоятельствах. Это была невероятно удачная сделка, подпитываемая огромной добротой и пониманием ситуации Ричарда со всех сторон. Но он не испытывал ничего, кроме презрения. Он признал свою вину, получил штраф в размере десяти долларов, а затем сразу же отказался его выплачивать.

Вместо оплаты штрафа суд приговорил его к трем дням тюремного заключения в местном изоляторе. По сравнению с тюрьмой, где он провел столько лет, это было ничто. Там было намного уютнее, чем дома, где он вырос, и чем на улице, где он оказался теперь, когда его бросила Джинни. Там его все знали – он был завсегдатаем таких мест, – и давление, которое преследовало его при жизни на воле, ослабло. В изоляторе никто не ожидал от него ничего хорошего.

После трех дней заключения он вернулся домой к матери, и ее навязчивое внимание начало его изматывать. Она хотела избавиться от него. Теперь у него не осталось никаких сомнений. Злобная, невнятная часть его мозга говорила, что она хочет убрать его с дороги, чтобы развлекаться с любыми мужчинами, какими захочет, но реальность оставалась неизменной. Она хотела, чтобы ее сын начал жить сам и вернул то, что осталось от ее жизни. Ричард не пытался вернуться к Джинни. Он понятия не имел, какой прием его ждет, и ему не хотелось испытывать свою силу или ярость на этой женщине, которая так легко завалила его в кровать.

Помня о постоянных требованиях матери, он начал искать работу по всему городу, случайные заработки, которые могли бы помочь разжиться наличкой и покрыть счет в злачных местах. Никто не хотел брать его на работу на долгий срок, но его сила и трудолюбие были достойны восхищения – во всяком случае на первых порах.

Он работал до изнеможения, пока не получал первую зарплату, а затем исчезал, чтобы ее потратить, что приводило работодателей ко вполне справедливому убеждению, что на него нельзя положиться.

Он по-прежнему пил и принимал наркотики так часто, как это было возможно, но по мере того, как мать становилась все более и более властной, ведя себя так, словно теперь, когда она спасла его от многолетнего тюремного заключения, его жизнь принадлежит ей, у него появилась еще одна причина желать денег. Их желания наконец-то совпали – они оба хотели, чтобы он нашел свое место, причем желательно подальше от нее.

Деньги кончались слишком быстро, по мнению Ричарда, и каждый вечер, когда ему приходилось возвращаться домой к матери, которая хотела держать его под каблуком, становился еще одним гвоздем в крышку гроба его мимолетных мгновений пьяного счастья. Точно так же как в ситуации одержимости женой и дочерью, он начал отчаянно нуждаться в деньгах и все больше терял контроль, когда разживался наличкой. Повинуясь внезапному порыву, он решил, что ему нужна собственная машина. Если бы у него была машина, он мог бы покинуть город, уехать куда глаза глядят и начать все заново. Он бы мог выполнять разную работу для людей где угодно. В Далласе его не держало ничего, кроме плохих воспоминаний. Собрав все, что ему удалось скопить, Ричард прошелся по барам Далласа в поисках кого-нибудь, у кого была старая машина на продажу.

5 марта 1966 года он наконец нашел то, что мог себе позволить, – ржавое ведро, выпущенное 12 лет назад, которое, вероятно, не проехало бы и через весь город, не говоря уже о том, чтобы добраться до тех далей, где Ричард представлял себе новую жизнь. Почти сразу же его охватило отчаяние. Все деньги, которые он копил месяцами, просто исчезли в одно мгновение, и все, что у него появилось, – это старая машина и документы на его имя. Подумав о том, сколько забвения могли бы принести ему те же деньги, он чуть не расплакался. Ему захотелось получить их обратно, прямо сейчас. Продавец благоразумно скрылся, поэтому Ричард прибегнул к обычной схеме, когда ему срочно требовались наличные, – ограблению местного магазина.

Он подождал до следующего дня, подъехал к закрытому магазину и вломился внутрь точно так же, как и в прошлый раз. Он проверил кассу скорее по привычке, чем ожидая успеха, сунул деньги в карман, и увидел сигареты. Ходя туда-сюда, он умудрился стащить семьдесят блоков. Он много лет наблюдал, как его мать покупает дешевые сигареты у местной шпаны, и знал, что на их продаже можно неплохо заработать. Он просто не знал, как это лучше сделать. К его счастью, некоторые местные жители, обнаружив, что магазин закрыт, поспешили купить у него нескольких пачек сигарет со значительной скидкой по сравнению с обычной ценой. Они вернулись с друзьями, и вскоре Ричард уже вовсю торговал на заднем сиденье своей машины.

За один вечер он заработал на продаже украденных сигарет больше, чем за всю жизнь тяжелого труда.

Но когда настала ночь и клиентов стало меньше, он остался наедине со своими мыслями. Несмотря на то, насколько импульсивными были его действия до сих пор, он не отличался глупостью. Каждый человек, купивший сигареты у него сегодня вечером, был потенциальным свидетелем, как и все остальные прохожие. Когда станет понятно, что магазин ограблен, один из них опишет, как Ричард припарковался снаружи и продавал украденные товары. Он корил себя за безрассудное поведение во второй раз за последние дни. Когда совсем стемнело, он сделал единственное, что помогло бы избежать наказания, – взял наличные и бросил свою машину на стоянке.

Ордер на его арест был выдан 8 марта. Он бросил машину со свежими документами, все еще лежащими в бардачке, и полиции потребовалось всего пять минут, чтобы найти прежнего владельца и подтвердить, что она принадлежит Ричарду. Он провел ночь в недостроенном доме на окраине города, дрожа в темноте и надеясь, что на этот раз, хотя бы в кои-то веки, ему сойдет с рук преступление. Однако это был не его вечер.

К тому времени, когда он вернулся домой, стояла середина утра, и его мать уже была на грани истерики. Мэри схватила сына за плечи и потащила его прочь с улицы, как только он вошел. Она, вероятно, избила бы его, но в последний раз, когда подняла на него руку, он дал ей оплеуху, которую она никогда забудет. Друзья уже предупредили ее, что полиция снова разыскивает