них было, в общем-то, уже некому. Рапануи и раньше отнюдь не процветал – удаленный остров долгое время находился в изоляции, небогатые ресурсы были исчерпаны, к тому же этот тесный мирок сотрясали постоянные войны. А потом появились белые люди…

Страшный вклад в историю острова внесли перуанские работорговцы. В начале 60-х годов XIX века они вывезли с Рапануи 5000 человек, половину всего населения, которых отправили на разработки залежей гуано. Назад вернулись лишь несколько человек, и, увы, они привезли с собой оспу. Тогда выжило всего 600 островитян, а уже в 1870 году их насчитывалось только 111 человек. Среди сгинувших в рабстве, умерших от болезней или покинувших остров добровольно была и местная аристократия, и жрецы – все те, кто хранил местные предания и мог бы ответить на вопросы исследователей. В итоге же ученым достались только скудные обрывки мифов и исторических рассказов, в которых лишь угадывались следы общеполинезийской мифологической системы.

Петроглифы на скалах – Макемаке у основания и два человека-птицы выше. Деревня Оронго, Остров Пасхи, Чили

Рапануйцы почти не сохранили космогонический цикл своей далекой родины. Вместо него у островитян появилась «Книга творения», где духи и божества соединяются друг с другом, порождая различные явления природы, растения и животных. «Бог рыб оплодотворил тех, кто быстро ходит, и родился кит», – если вдуматься, не лишено смысла, но весьма трудно для понимания. Зато жители острова обзавелись собственным верховным божеством – Макемаке, имеющим определенное сходство с Тане. Подобно Тане, Макемаке очень хочет сотворить свое подобие – человека. Он смотрит в воду, как в зеркало, и мечтает о спутнике. Бог пытается сделать человека из камня или морской воды, но ничего не получается. Наконец Макемаке берет в руки вулканический туф, и на этот раз его замысел увенчался успехом. А женщину божество создает из ребра спящего мужчины, чтобы тот не был одинок. Как видим, эта версия мифа подозрительно похожа на библейскую Книгу Бытия.

Был у Макемаке и оппонент – бог-разрушитель по имени Уоке. Именно ему рапануйцы обязаны теснотой своих угодий, а ведь когда-то это был целый континент, повествует миф. Уоке повсюду ходил с гигантской палкой и раскачивал землю, то поднимая ее, то опуская. И однажды доигрался до того, что его палка сломалась, земля раскололась, и от нее остался только небольшой остров, который, впрочем, за отсутствием поблизости других рапануйцы гордо называли Те-Пито-те-Хенуа – «Пуп земли».

Из общеполинезийского пантеона рапануйцы, безусловно, знали Тангароа, но опять как-то на свой лад. В местном предании Тангароа решает найти себе новые владения, где будет править независимо от брата Ронго. Он превратился в большого тюленя и поплыл на восток. Увидев его, рапануйцы немедленно решили съесть тюленя, хотя у него, на минуточку, было человеческое лицо, да и объяснял он им на хорошем человеческом языке, что он, дескать, не ластоногое животное, а настоящий бог и царь этой земли Тангароа. Желающих полакомиться это не остановило: они вырыли земляную печь, обложили ее раскаленными камнями и начали готовить жаркое. Но тюлень никак не желал запекаться, оставаясь сырым и живым, и тогда островитян все-таки посетила догадка, что что-то с этим существом не так и лучше оставить его в покое.

Не знали на Рапануи и о проделках Мауи. Впрочем, на него очень похож юноша из местных преданий по имени Уре-а-Ваи-а-Нухе. Он известен тем, что умел превращаться в различные растения, рыб и даже бытовые предметы, а также посадил в кратерах вулканов ценный тростник тотора. Но больше всего Уре знаменит как изобретатель рыболовного крючка из человеческой кости – эту идею ему подсказал во сне умерший родственник, любезно предложивший воспользоваться для изготовления снасти своими останками. Выбор-то у островитян был невелик: кроме птиц на острове водились только крысы, а на их хрупкие косточки тунца не поймаешь. Так что рапануйцам приходилось пользоваться каменными крючками, тяжелыми и сложными в изготовлении. К сожалению, товарищи по рыбной ловле то ли позавидовали удачливому Уре, то ли рассердились на то, что он не хочет раскрыть секрет чудесного крючка, то ли были шокированы таким применением берцовой кости дедушки – результат был один: они рассердились и убили Уре.

15 статуй моаи, обращенных в сторону суши. Национальный парк Рапануи. Остров Пасхи, Чили

Да и вообще значительная часть сохранившихся преданий острова Пасхи больше подойдет для следующей главы, где речь пойдет о такой неприглядной традиции, как каннибализм. Как говорится, из песни слова не выкинешь. Ну а напоследок все-таки поговорим о моаи, куда же без них! Ведь один из самых дискуссионных вопросов – как же эти гигантские статуи перемещались с места изготовления на площадку, где они были установлены.

Рано-Рараку. Остров Пасхи, Чили

И нет сомнений, что потомки рапануйцев не только рассказали Туру Хейердалу, как это делается, но и преспокойно продемонстрировали весь процесс. А вот миф объясняет эту работу еще проще: оказывается, раньше моаи умели двигаться самостоятельно и следовали в нужное место сами по приказу своих создателей. Но однажды два искусных мастера поймали большую черепаху, мясо которой считалось на острове замечательным лакомством. И по неразумной жадности обделили своей добычей стряпуху, а та была могущественной колдуньей. Обиженная и голодная женщина прокляла работу своих хозяев и приказала моаи впредь оставаться неподвижными, а тем, что уже были установлены на морском берегу, повелела упасть со своих платформ. Между прочим, изготовление знаменитых каменных статуй действительно прекратилось практически внезапно, а все уже установленные моаи к середине XIX века были опрокинуты, и археологи устанавливали их заново уже в XX столетии.

Группа жителей Рапануи. Ханга-Роа. Около 1914 г.

Вот так по-разному складывалась судьба общего мифа на далеких друг от друга берегах. Но ведь даже прекрасное цветущее лехия может вырасти и в стройное высокое дерево, и в низкий раскидистый кустарник – все зависит от почвы, в которую упали одни и те же семена.

Глава 8. Почему аборигены съели Кука?

Начнем с того, что, скорее всего, канаки – туземцы Гавайского архипелага (который, впрочем, Джеймс Кук назвал Сэндвичевыми островами в честь покровителя своих морских экспедиций, первого лорда Адмиралтейства графа Сэндвича) – великого мореплавателя все-таки не ели.

Драма, разыгравшаяся в бухте Кеалакекуа 14 февраля 1779 года, вполне могла бы и не случиться. Ведь первоначально гавайцы решили, что к ним