я сильно размечтался. А вот, кстати, мой клиент: от волнолома метров пятьдесят кто-то ручками машет. Центральная молчит почему-то. Я, скинув шорты и тельник, прошёлся по пирсу, прихватив спасательный круг и бинокль. Блин, действительно кому-то херовато. Размахнувшись, швырнул спасательный круг со шкертом в воду и передним сальто ушёл вперед. Надел шлейку шкертика через шею и максимально быстро кролем попёр к тонущему. Взрослый мужик, толстый-толстый, можно сказать необъятный, как Советский Союз, судя по пузу, иногда показывающемуся из воды.

Плохо, наверное, стало. Не соображает, что чем дальше от берега, тем вода холоднее, вот, наверное, и начал мотор сбоить. Держится на поверхности, но уже вяло. Если бы не паниковал, лёг на спину и чуть подгребал руками. Увидел меня и потянулся руками.

— Спасите, кхе–кхе, мне плохо, — заорал он.

— Не бейте руками по воде и не подплывайте ко мне! — крикнул я утопающему. Если этот пузан начнёт меня хватать, несмотря на все мои достижения в водных видах спорта, утопит нахрен. Я подтянул круг и дотолкал до утопающего. Он вцепился в него и чуть не перевернул на себя. Пришлось притормозить шкертиком.

— Как вы там? Ухватились? — проорал я мужику, осторожно подошёл к нему брассом.

— Ох, да. Да, держусь, — просипел мужик.

— Пожалуйста, не бултыхайтесь. Просто повисите, я потихоньку вас к берегу потащу.

— Хорошо, хорошо, ой как херово-то, — бормотал мужик.

Я пошёл к берегу, стараясь не дёргать спасательный круг. Черт знает, что с ним. Вдруг у него руки ослабели, выпустит круг и уйдёт на дно, лови его потом среди медуз.

Вроде держался. Да где эти чертовы матросы с вышки, не видят что ли? Нагрузка в воде не сильная, так что дотащу и сам. Так, постепенно приближаясь к берегу, я придумал новую тренировку для себя — плывёшь и груз буксируешь. Интересно, какая эффективность получится на выхлопе? Так, тут я уже дно чувствую. Где мужик? Блять, одни руки на круге, а морда внизу. Пузырьки идут. Схватил жирдяя, вытолкнул и перевернул лицом вверх. Дышит, слава богу. Тут ко мне, загребая руками и ногами, подскочили два мужика из отдыхающих.

— Чего тут? Чем помочь?

— Мужики, тащим на берег, приступ походу. Тащим по направлению к пирсу, вон к тому мостику.

— Так до пляжа ближе, зачем туда? — спросил один из отдыхающих.

— Купальщики, бабы, дети, крики, визги, да и оттуда до медпункта дальше, — пояснил я.

Мужики были сообразительные, вытолкали утопающего на место помельче и, подхватив под локотки, потащили к пирсу. И всё равно кто-то из глазастых баб завизжал:

— Ой, утопленник, ааа!!!

Мужик был невероятно тяжёлый, но его быстро добуксировали, я вытащил из «Востока» носилки, загрузили туда тушку весом килограмм под 160. Подбежала ещё пара мужиков, и вчетвером потащили прогибающиеся носилки к медпункту. Валюха стояла курила, и я начал ей махать руками. «Пальмоголовая» махом сообразила, распахнула вторую створку дверей. Мужика, уже переставшего дышать, свалили на кушетку. Валька тут же приступила к работе, выгнав всех нахер и оставив только меня для помощи.

— Что с ним? — кивнул я на тело.

— Сердечник, стопроцентный. Сука, в воду попёрся, — злобно ощерилась Валюха и начала шпиговать мужика уколами. Я вызвал реанимацию и помогал нашей медсестре. Маску какую-то напялили, к баллону подключили, Валя массаж грудины делала. Блять, да мне так страшно никогда не было! Особенно, когда Валька, прислонив голову к груди пузана, а потом зеркальце ко рту, сказала:

— Всё, блять!

У меня холодный комок скатился вниз живота, и почему то закололи кончики пальцев.

— Всё, блять, завела! — повторила Валюха и, ухмыльнувшись, напялила кислородную маску на пациента, — пойдём, покурим, малой, что-то я подструхнула. Оооо, блять, и реанимация вовремя, — иронично возвестила она, увидев за окнами подъезжающую «Скорую».

Валя подробно что-то объяснила медикам и вышла ко мне на улицу.

— Ну, как тебе работа на пляже в санчасти? — спросила она, выдохнув дым сквозь свою уёбищную чёлку.

Хм. А у неё профиль лица и разрез глаз похож на Олеськин, то же что-то неуловимо азиатское присутствует.

— Валя, давая я тебя подстригу? — пизданул я невпопад. Что в такой ситуации говорить, я абсолютно не соображал, а после пережитого я чутка притормаживал.

Медичка поперхнулась дымом и засмеялась:

— Ой, блять, подстригатель, как ты меня под.. стри.., — она вдруг замолчала и пристально уставилась на меня, опять разглядывая брови.

— Сука! Блять, я ж догадывалась, — вдруг выпалила она, — причёсочка аккуратная, теперь вижу, что крашеный, бровки такие, получше, чем у многих баб, трусишки заграничные и стрижёшь ещё, — она с интересом посмотрела и в лоб пизданула:

— Анджик, а ты не из этих, ну…

Хаа! Мадонна-Машка, если есть всё-таки бог, пусть он вам с Витьком подарит ребенка с такой же умной башкой, как у тебя! Научен я, что на это отвечать. Спасибо этим мудакам, болгарским пловцам, у которых присутствовали чуваки, которые чуваков. Как мы их пиздили! А теперь, как там Машка учила?

— Андж, смотри так пристально своими «блядскими серо-голубыми глазками», только не отворачивайся. Как только девка начнет елозить, суетиться, глаза опускать, можешь смело её засосать!

— А она по ебалу не даст? — спрашивал я.

— Может и даст, а может и нет, — хохотала Мадонна, — но ты-то её уже поцелуешь!

Так, настраиваемся! Сложившаяся ситуация почему-то вернула меня в русло нормального такого залихватско-распиздяйского настроения.

— А ты как думаешь, Валь, — пизданул я с придыхом и, стараясь не заржать, посмотрел именно так, как учила «Мадонна». Коза ты, Валя! Причём, с херовой причёской!

Валька сперва не поняла, потом с наглость попыталась вылупить свои зенки и тут же покраснела. Так, рядом никого! Я схватил её за затылок и смачно так, с оттягом, засосал в губы. Да, не в моём вкусе, есть варианты и помоложе. Но! Про меня подумали, что я «болгарский пловец Атанас»! Бля, только сейчас дошло — рифма к слову «водолаз»! Ладно, кто-то из пацанов пизданёт, тому пару раз в бороду сунуть и нормально! Но девушка!

Валька сперва попыталась ладошками мня оттолкнуть, но через пару секунд схватила за шею и стала проталкивать язык мне в рот. Я её еле отлепил. Валюха тяжело так вздохнула и заржала, щипая меня