— Ты еще можешь уехать, Боб. После драки кулаками не машут.

Он в бешенстве уставился на меня.

— Да что ты себе позволяешь, сопляк! Я в шесть лет управлялся с револьвером лучше, чем ты сейчас!

— Рис, я думаю, выживет, — как бы не слыша, продолжал я, — у него хороший врач. Он пьет много молока и вроде поправляется. И Руби я видел — уже после того, как ты бросил ее. Она теперь кухарка у станционного смотрителя.

— Руби? Кухарка?

— Точно. И…

Он схватился за револьвер, и это был конец.

Мой кольт легко скользнул мне в ладонь. В моих движениях не было ни торопливости, ни страха. Наступил миг, к которому я готовился очень долго — многие месяцы моей погони.

Боб опустил руку на левое бедро, я увидел его револьвер и выстрелил ему в живот — три раза подряд быстро спустил курок, и три выстрела слились в один.

Хеселтайн успел выстрелить только один раз — в пол.

Он упал на колени, хотел подняться, но рухнул лицом вниз. И лишь через несколько долгих минут я поверил, что он мертв.

В дверях показался человек с шерифским значком.

— Он вернулся, — пробормотал я. — Он все же вернулся.

— Я так и думал, — сказал шериф.

Возница просунул голову в дверь и объявил:

— Дилижанс отходит. Все отъезжающие поспешите на посадку.

— Пойдемте, — сказал я Вашти и ее отцу. — Садитесь в дилижанс. Я поеду рядом.

Вот так я и вернулся в Калифорнию.