Притворщик
Юлия Резник
Глава 1
Все произведения автора являются художественным вымыслом.
Совпадения случайны.
ДНК-совпадение пятьдесят процентов.
Протираю глаза, но суть информации на экране от этого не меняется. А значит, у моего отчима, человека, который меня вырастил, человека, которого я зову отцом, и чьим наследником являюсь, объявилась биологически родная дочь.
Если, конечно, в нашей лаборатории опять не произошло какого-то сбоя.
«Да твою ж мать! Ну, вот какого хрена?» – психую я.
Мысли разгоняются. Рвутся в разные стороны. Мозг в авральном режиме просчитывает новые вводные, а пальцы… Пальцы уже вовсю порхают по клавиатуре, вычищая из базы данных полученный результат.
Может быть, не навсегда. Может, моя вновь обретенная сестренка когда-нибудь узнает правду. А прямо сейчас я тупо выигрываю время для того, чтобы все как следует обдумать и взвесить риски. Для себя. Для семьи. Для отца, который пятый год борется с одной досадной болячкой. И, похоже, проигрывает.
Мучает ли меня совесть? Нет. Ни капли. Отец утверждает, что я циничен, как свадебный фотограф. А я ему, не кривя душой, обычно отвечаю, что здоровый цинизм еще никому не навредил.
Самое смешное, что это с моей подачи в наших лабораториях внедрили программу генетического поиска родственников. Уж очень выгодна эта история с точки зрения получения прибыли. Ради прикола к нам стали обращаться даже те люди, которым никогда раньше не пришло бы в голову делать ДНК-тест. А так – прямо новая мода. Каждому интересно узнать, кем были его родственники и откуда они пришли. Хотя нет. Вру. Делая тест, большинство людей надеются обнаружить у себя в предках кого-нибудь великого. Тамерлана, там, или, прости господи, Петра первого. Это их возвеличивает в собственных же глазах. Бедолаги не в курсе, что через десяток поколений от ДНК великих не остается ровным счетом ничего. А мы не спешим развеивать миф. Потому что деньги, опять же…
Отталкиваюсь ногой от пола, отправляя кресло в тур по кабинету.
Отец говорит, что здесь слишком холодный, прямо-таки больничный интерьер. Я парирую – а каким еще ему быть в кабинете генерального директора сети медицинских центров?
Мы с отцом полные противоположности, да. Но никого в этой жизни я не любил больше.
Я зажмуриваюсь как раз тогда, когда дверь отлетает к стенке, являя мне, пожалуй, нашего самого геморройного клиента. Мог бы отказать ему в услуге – так давно бы это сделал, вот, правда.
– Семен Валерьевич?[1]
– Матиас Николаевич...
– Что-то случилось? Мы не ждали вас лично.
– Это ты мне сейчас расскажешь. Случилось что, или нет, – обжигает холодом Шведов, усаживаясь в кресло. – До меня тут дошли нехорошие новости. Говорят, в твоей лаборатории творится всякая нездоровая хуйня…
Энергетика у этого мужика такая, что неподготовленного человека просто сносит. А я ничего, держусь.
– Один случай, Семен Валерьевич, – хмурюсь я, ничуть не удивленный его осведомленностью. Все же он курирует в нашем крае силовые структуры. Мимо него муха не пролетит. А тут такое… – Поверьте, вас эта проблема совершенно никоим образом не коснулась.
– Ну что ж. Попробуй меня убедить. До процедуры ЭКО у нас целый час, насколько я понимаю. И… Матиас…
– Да?
– Ты же понимаешь, если вдруг что – лучше меня об этом сразу предупредить?
Беспокойство Шведова понятно. Как я уже говорил, совсем недавно выяснилось, что в нашей лаборатории произошла непозволительная ошибка. Лаборант при проведении ЭКО одной из наших пациенток перепутал образцы спермы2. Неудивительно, что Шведов, которому с женой предстояла аналогичная процедура – забеспокоился.
– Понимаю. И уверяю, что в вашем случае мы отработали как следует.
Потому что иначе Шведов просто сживет меня со свету. Но это что? Гораздо хуже будет, если он уничтожит репутацию бизнеса, который мой отец выстраивал с нуля. Он этого не переживет… И не поймет никогда, как я допустил такое. Меньше всего я хочу стать его разочарованием.
Сам провожаю Шведова в процедурную. Делаю все, чтобы клиент остался доволен. Хотя, если честно, так перед кем-то пластаться претит моему характеру. Зато, закрутившись, я отвлекаюсь от мыслей о сестре. Правда, те возвращаются, стоит мне подняться к себе.
– Матиас Николаич, я пыталась его не пустить! Но вы же знаете – это невозможно! – винится моя секретарша, а я ведь даже не сразу понимаю, о ком она говорит.
– Ты про Шведова, что ли?
– Ну да.
– Не бери в голову. Его и каток не остановит. Все уже хорошо. И Юля…
– М-м-м? – преданно глядит мне в глаза.
– О происходящем ни слова. Никому.
– Ну что вы, Матиас Николаевич! Я же о неразглашении бумагу подписывала.
Я киваю и возвращаюсь к себе. Застыв в дверях, окидываю отстраненным взглядом пространство. Холодно? Ну, может быть. Я тоже ледяной, если послушать телок, которых я трахаю.
Падаю в кресло. Ловлю взгляд в потухшем экране эппловского моноблока. Физиономией я весь в эстонку-мать. Ну, или в шведа-отца, которого никогда не видел. В общем, я рыжеватый блондин с достаточно тяжелыми чертами лица и ростом за два метра. В школе я от этого порядком настрадался. Сейчас-то понятно, что меня основательно буллили. А тогда какого-то хрена казалось, что я это отношение заслужил. Ведь я, и правда, тот еще урод. В припадках отчаяния я орал на мать, обвиняя ее в том, что она родила меня совсем на отца непохожим. И вот в один из таких дней, порядком ее достав, я узнал, что мой отец вообще-то и не мой вовсе. Вывалив на меня правду, мать как ни в чем не бывало велела мне успокоиться и идти готовиться к олимпиаде. В этом была вся она… Сдержанная, холодная, строгая.
А эта… сестра. Она на кого похожа?
Подстегиваемый любопытством, нахожу ее анкету. Увеличиваю сделанное в профиль фото. С такого ракурса судить о внешности девушки сложно. Я отмечаю лишь ее пшеничные, а не черные, волосы и нос… вполне себе отцовский. Злость накатывает внезапно, как гоп-стоп в темной подворотне. Детское, стыдное сейчас чувство. Это я хотел! Я хотел нос как у папы… Смешно. Остается еще постучать по полу ножками – это мой папа, не твой, ясно?
Бред какой. Взрослый мужик ведь, откуда эта детская ревность? Стоит прямо поперек горла.
Мне кажется,
