ГЛАВА 1
— Тебе вчера звонили из фонда Сороса, — сказала теща во время завтрака.
— Прошу прощения? — переспросил Иштван Цагерт удивленно. Черные как смоль брови поползли вверх. И он сделал над собой усилие, чтобы не засмеяться и не выплескать кофе себе на брюки. — Откуда звонили, Раиса Петровна?
— Из фонда Сороса, — невозмутимо повторила она и налила себе в чашку чаю и молока.
Зять внутренне поморщился. И как можно пить такую бурду?
— Разве они не перезвонили тебе на работу? Я дала все твои координаты, — начала возмущаться теща.
— А какие вы дали координаты? — еле сдерживаясь, спросил Иштван.
— Все, что были у тебя на визитке. А что?
Она его раздражала. Всегда. Даже тогда, когда и не была вовсе его тещей. Но нахамить ей он не мог. Хотя иногда так хотелось. Раиса Петровна была его классной руководительницей долгих семь лет. И он привык обращаться к ней уважительно. Что поделаешь, условный рефлекс.
— А кто звонил? Он хотя бы представился? — вкрадчиво спросил зять, скрывая раздражение.
Что за идиотская манера. Приехать в гости и первым делом хвататься за телефонную трубку. Можно подумать, что звонят только ей.
— Сказал, что руководитель фонда, — Уверенность тещи в своей правоте была непоколебима.
Он вспомнил, что в школе ученики ее называли Рая из-под трамвая, и от этого воспоминания стало как-то теплее на душе.
— А Альфред вчера не звонил? — поинтересовался Иштван.
— Какой еще Альфред? — Лицо тещи стало напряженным.
— Альфред Бернхард Нобель, учредитель нобелевской премии, — тихо пояснил он без тени иронии. Он всегда разговаривал с ней так. Как с душевнобольной. Общаться же, как с нормальным человеком не получалось.
— Иштван, — предупредила жена о надвигающемся скандале. Сейчас Раиса начнет возмущаться и достанется всем. Иштвану — за глумление над стариками. Хотя теща таковой не являлась и очень бы обиделась, назови ее кто-нибудь старухой. Свете — за плохое поведение, а Лиле — за плохое воспитание.
— Мам, а когда звонили? — Лиля намазала бутерброд творожным сыром и, водрузив сверху два колечка огурца, вручила дочери.
— Ты с малышом в парке гуляла, — отмахнулась Раиса Петровна.
— Ба, а я где была? — подала голос Света.
— А вы, девушка, заснули на диване, когда читали любовный роман, — ехидно проговорила теща, пытаясь увести разговор в сторону и спровоцировать Иштвана.
— Я не читала никаких романов, я… — попыталась оправдаться его взрослая дочь
— Света, Мишку разбудишь, — предупредила Лиля.
Про себя Иштван отметил, что вечером надо не забыть отругать Светку за дурацкое чтиво.
— Странный звонок, — задумчиво произнес он, уставившись в одну точку.
— Почему странный? — поинтересовалась Раиса.
И у него не хватало терпения и сил объяснять ей, что все координаты его фирмы находятся или в толстых, красочно оформленных буклетах, которые специально издаются в рекламных целях, или имеются в Интернете в открытых источниках. На официальном сайте компании, например. И любое заинтересованное лицо, будь то господин Сорос или даже Ротшильд, могут позвонить в его офис или отправить письмо по электронной почте. И никому не придет в голову звонить ему домой, чтобы выяснить, где он работает. А номер домашнего телефона и домашний адрес являются закрытой информацией.
Он, словно очнувшись, положил себе в рот эклер целиком и, прожевав, сказал:
— Наверное, господин Сорос узнал о моем тяжелом материальном положении и решил помочь.
— Ага, — легко подхватила Лиля. — Пришлют тебе грант для восстановления финансовых пирамид.
— Не гневи бога, Иштван, — с порицанием изрекла теща. — Посмотри, как люди живут вокруг.
— Бога нет, Раиса Петровна, вы нас сами учили. Помните? — Иштван вежливо улыбнулся.
Раиса Петровна пошла красными пятнами от гнева.
— А еще вы учили нас надеяться только на себя. Правильно, кстати говоря, учили. — корректно заметил Иштван. — Вот мы и надеемся только на себя. Правда, Лиля?
— Я очень рада, что хоть что-то делала правильно. — Раиса резко встала и демонстративно вышла из кухни.
— Что поделаешь? Раиса Петровна, — вздохнула Лиля и, обращаясь к Свете, добавила: — Собирайся быстрее, отцу некогда тебя долго ждать.
Дочь встрепенулась и поплелась к себе в комнату одеваться.
Иштван подошел к жене. Большие еще не накрашенные тушью, зеленые глаза смотрели лукаво и нежно. Светлые коротко подстриженные волосы были зачесаны назад. Черный шелковый халат оттенял белую матовую кожу.
— Когда выходишь из дома, бери с собой телефонный аппарат, — ласково прошептал он ей в ухо.
— У нас их три, — весело возразила она.
— Забирай все. Кажется, на антресолях есть большая дорожная сумка. А может, согласимся на все ее условия, и она уедет? А, Лиль?
— Обойдутся. Во-первых, та квартира твоя. То есть наша, — быстро поправилась она. И потом, они сдают ее, и на эти деньги за аренду мы не претендуем. И это своего рода помощь. Почему теперь мы должны им эту квартиру подарить? Мы что, так богаты, чтобы раздаривать квартиры, пусть даже родственникам?
— Заметь, твоим родственникам, — ехидно уточнил Иштван.
Неделю назад к ним приехала из Города теща и по-свойски так предложила переписать на нее квартиру, мотивируя это тем, что мол вам она уже не нужна. Как будто речь шла о какой-то безделице.
— Эта дура, моя сестра, выйдет в очередной раз замуж, и новый муж с радостью отсудит у нее нашу квартиру. И потом, Иштван, может, она нам самим пригодится или Мишке со Светкой.
— Они захотят там жить? — с сомнением спросил он и притянул ее к себе. Провел рукой по шее, взъерошил волосы и поцеловал.
Господи, почему же эта женщина так на него действует? Все эти годы. Прямо наваждение какое-то. "Хорошее, надо сказать, наваждение, хотел бы я в нем пребывать до самой смерти" — подумал Иштван.
— Хорош целоваться, — раздалось от двери. — Я в школу опоздаю.
Он выскочил из машины на московскую заснеженную улицу, одной рукой придерживая длинные полы черного кашемирового пальто. Мимо спешили люди. Прошли молодые девчонки, с интересом косясь в его сторону. Иштван галантно пропустил их, усмехнувшись про себя. Красавицы, строившие глазки, казались чуть старше его собственной дочери, которая пару минут назад выпорхнула из машины у ворот школы. Он заспешил по слякотной улице, раздражаясь, что испачкает пальто. Черт побери, когда эта зима кончится. "И почему все время идет снег, хотя на дворе уже середина марта" — с досадой подумал он. И тут же, как в водовороте, его мысли свернули в привычное русло. Сегодняшняя макля обещала быть удачной.
