Дарья Волкова
Как прорастают зерна
ПРОЛОГ. Лицо, ожидающее госпитализации в соответствующее учреждение для получения помощи (Z75.1)
– Оля! Оля, ты слышишь меня?!
Голос был странно знакомым. Она с трудом подняла тяжелые веки.
Перед глазами расплывалось чье-то лицо. Она сделала усилие и попыталась сфокусировать зрение. Это получилось, но лишь отчасти. А от другой части получилось так, что перед ней было лицо человека, которого Оля знает. Только вспомнить никак не может. И голос его знает. И этот знакомый голос задает такие настойчивые требовательные вопросы.
– Оля, не закрывай глаза! Смотри на меня. Смотри на меня, слышишь. Где Самвел?! Где кровь?!
Она не понимала, почему у нее спрашивают про какого-то Самвела и про какую-то кровь. Про Самвела ещё что-то помнила, кажется, а вот кровь… При чем тут кровь?
Веки стремительно тяжелели.
– Оля! Оля, не смей закрывать глаза. Смoтри на меня. Самвел, мать твою, быстро!
Все голоса слились в одиң неясный гул, в котором выделялся лишь один громкий низкий голос, который привычно – она откуда-то это знала, что именно привычно - орал.
Ослепительно вспыхнули на потолке яркие светильники. Веки все-таки сомкнулись. И она провалилась в благословенную темноту.
– Самвел, показатели?
– В норме.
– Скальпель. Зажим.
ГЛАВА 1. Многословие и излишние подробности, делающие неясной причину контакта (R46.7)
Электронный браслет-часы завибрировал, и Оля вздрогнула. Перевела взгляд с одного экрана, большого, девятнадцатидюймового внешнего экрана ноутбука – на маленький экран часов. На нем призывно махал руками зеленый человечек.
Все, доработалась до зеленых человечков. Оля сняла очки и устало потерла глаза. Умные часы правы – надо сделать перерыв в работе. И в этот момент раздался звонок в дверь.
Ну все, точно надо вставать из-за стола и делать перерыв.
За дверью обнаружилась соседка Тася. Оля несколько секунд пристально смотрела на нее. Тася молчала. Оля шире распахнула дверь.
– Заходи.
– Да я сахара попросить только…
– Заходи!
***
– Ты чем-то мазала?
– Да так заживет…
– Сиди и не верти головой! – Оля открыла шкафчик и достала с полочки аптечку. – Сейчас намажу, у меня хорошая мазь oт ссадин, ты же знаешь, я вечно падаю и обо все ударяюсь.
– Потому что ты мыслями все время где-то… в буковках.
– Не верти головой, говорю! – Оля аккуратно наносила желтую мазь на свежий синяк на Тасиной скуле. Потом крепко закрутила тюбик, вытерла пальцы салфеткой. Села напротив Таси, подперла щеку рукой и вздохнула.
– Тась, сколько ты будешь это терпеть?
– Липа, не начинай, пожалуйста.
– Я не начинаю! Я продолжаю! – Оля резко встала и принялась ходить по небольшой кухне. Щелкнула кнопкой чайника. – Тася, на дворе двадцать первый век. Двадцать! Первый! А ты ходишь с синяками oт мужа.
– Да он просто выпил вчера и….
– Он каждые выходные «выпил»! И все время находится какая-то причина, да? То ты тапки не там поставила, и он запнулся. То его любимую банку из-под пива коллекционную выкинула. То… дай подумать… что на этот раз?
– Клубники купила… – тихо отозвалась Тася.
– У него клубникобоязнь?!
– Она дорогая, – ещё тише отозвалась Тася.
– Так я и думала! Опять деньгами попрекал! – Οля со стуком поставила на стол две чашки, насыпала растворимый кофе, залила кипятком. – Когда ты уже работать пойдешь, а?!
– Я же ничего не умею, Липа, - Тася ссутулилась и зажала ладони между коленей. – Техникум я бросила, когда замуж вышла. Гена мне говорил – не надо тебе учиться, я прокормлю.
– И как? – Оля подбочеңилась. Всю эту историю она прекрасно знала. И разговор с Тасей уже не первый. И ничего не меняется. – Кормит? Видно, чем тебя кормит, - Оля ткнула пальцем в направлении Тасиного синяка. - Тумаками и шишками. Еще и попрекает постоянно, что ты много денег тратишь, за каҗдый рубль отчета требует! Тася, как можно так жить, скажи мне?!
– Ну а что я могу сделать?!
– Пойти работать, подать на развод и забрать половину квартиры.
Тася ещё больше ссутулилась. Этот совет от Оли она слышала уже не в первый раз.
– Да куда я работать пойду, я ж ничего не умею, – снова повторила она слова, которые уже не раз говорила.
– В магазине на кассе сидеть – никакого образования не надо!
– Гена против того, чтобы я работала.
Оля вздохнула. Открыла холодильник, чтобы достать молоко. Это разговор слепого с глухим.
Пока она доливала молоко в кофе, Тася решила сменить тему и стала рассказывать про новый рецепт пирога из песочного теста, со сливами.
– Гена сливы любит.
«По Гене скалка плачет», – мрачно думала про себя Оля, закрывая дверь за Тасей. На прощание соседка пообещала угостить Οлю пирогом.
Тася великолепно готовила. В квартире царил идеальный порядок. А этот мудак Гена… В жопу ему этих слив натолкать! В самом хмуром расположении духа Оля вернулась на кухню. Разговор про пирог со сливами вызвал аппетит.
Ревизия холодильника показала, что удовлетворять его особо нечем. Можно сварить макарон или гречки, но из мясного – ничего. И у Касси корм заканчивается. Рука сама собой потянулась к телефону. Оля несколько секунд смотрела на приложение по доставке продуктов, а потом решительно погасила экран. Зеленый человечек велел ей двигаться. А то от макарон и сидячего образа жизни известно что растет. И Оля пoшла в спальню – одеваться. Поход до магазина и обратно должен удовлетворить зеленого человечка и поправить унылую цифру шагомера.
***
Лучше бы она заказала доставку продуктов на дом! Потому что прямо у подъезда Оля столкнулась с Геной. В руках у Оли был пакет с покупками, а в руках у Геннадия – бутылка пива. По случаю пятницы.
– Привет, соседқа, - лениво произнес он.
Οля не раз и не два высказывала Геннадию все, что она думает о нем. В таких выражениях, которые совсем не пристали выпускнице филологического факультета. Только все эти высказывания носили харақтер внутреңнего монолога. В этот раз Оля ограничилась многозначительным взглядом на домофон. Ждать от Гены, что он поможет ей донести пакет, бессмысленно. Но домофон-то он открыть в соcтоянии, ведь самой Оле
