на ней свою магию. Фера, в перерывах между попытками сдержать тошноту, отметила, что его магия, даже просто исцеляющая, была потрясающе красивой, огромные всплески синего света бликами разлетались по углам и закоулкам, прогоняя последние ночные тени. Она нахмурилась и выглянула из подворотни, где они стояли. Магией нельзя было заниматься при дневном свете, посреди улицы.

– Я занесу серебряную монету позже, – сказала Касандра, её лоб разгладился, а цвет лица улучшился прямо на глазах у Феры. – Нет, две серебряных монеты. Сандро, ты чудо.

Сандро закончил с размашистым жестом, затем посмотрел на Феру. И пошевелил пальцами.

Проглотив свою гордость (и натянутые нервы), Фера кивнула. Но она не смогла удержаться и закрыла глаза, когда большие шероховатые руки Сандро смокнулись вокруг её черепа, большие пальцы надавили ниже основания ушей, где кровь пульсировала сильнее всего. Внезапное облегчение было подобно волне прохладного прибоя, и колени Феры подогнулись, так что ненадолго она оказалась в буквальном смысле в руках мага.

– У тебя обожжён рот, – пробормотал обычно громкий голос Сандро совсем рядом с её лицом. Его дыхание пахло приятно, как какая-то пряная трава. – Как же ты будешь ругать Варель и меня, если у тебя будет болеть рот, а?

Затем большой палец Сандро лёг на её губы, прижимаясь к ожогу, про который Фера ничего не помнила, и жгучая боль во рту эльфийки тоже прошла. Другая рука Сандро не двигалась, и его пальцы ощущали тёплую тяжесть, перебирая волосы у неё на затылке.

Фера какое-то время подождала, а затем открыла глаза. Сандро пристально смотрел на неё сверху вниз, и через мгновение морщинки вокруг его глаз перетекли в улыбку.

– Что, от меня ты тоже хочешь серебряную монету? – спросила Фера, чтобы нарушить напряжённое молчание между ними. Затем поморщилась от того, как неблагодарно и кисло это прозвучало. Дома такое искусное исцеление обошлось бы ей в кошель золота, и ни один маг не стал бы исцелять её так просто и без уговоров. Как она могла выразить свою благодарность?

– Нет, – сказал Сандро низким, хрипловатым голосом, и каждый звук мурашками пробежался по позвоночнику Феры. Её постоянный неконтролируемый гнев испарился, сменился неожиданным трепетом, как будто она стояла на краю пропасти и смотрела за край. Что-то сжалось у неё в животе, и Фера пристально посмотрела в золотистые глаза Сандро.

Она всё ещё ощущала вкус магии на кончике языка.

– Всё, что я хочу от тебя, – сказал Сандро, призывно улыбаясь, – …это медная монета, – закончил он, его голос дрогнул в конце, как будто ему сдавило горло на полуслове, а затем Сандро рассмеялся.

Снова.

Фера вырвалась из рук, державших её лицо, и бросилась колотить в двери Соколицы. Она слышала, как Сандро хрипит у неё за спиной, как кузнечные меха, как будто он не смеялся много лет, и этот смех доставлял ему боль.

Когда Соколица наконец открыла дверь, Фера услышала фырканье Касандры:

– Продолжай в том же духе, Сандро, и на днях она тебя поколотит, – услышала Фера её голос.

Вот в чём проблема, подумала Фера с долей отчаяния, когда Соколица жестом пригласила её войти. Она не хотела бить Сандро, не испытывала желания подбить его красивый глаз или разбить губу – мысль об этом была более отвратительной, чем похмелье.

Вместо этого ей ужасно хотелось поцеловать его.

Соколица представила им новую карточную игру, объяснив, что в эту игру часто играли её товарищи-солдаты в Алкароне. Правила были достаточно простыми. Все они выслушали её и уже начали играть, когда Сандро нанёс удар:

– Я краду медяк у Феры, – объявил он, одним пальцем вытаскивая монету из её заначки.

У Феры в колоде был капитан Стражей, но она подозревала, что у Соколицы есть Контрабандист, поэтому ничего не сказала.

Затем её взгляд замер на разъярённо шевелившей бровью Касандре, но та быстро отвернулась к Соколице.

– Спасибо тебе, Фера, – хрипло сказал Сандро. Но в его голосе слышался оттенок смеха, от которого у Феры зашевелились волосы на затылке.

Лаварэль издал такой звук, как будто ему в нос попало немного специального напитка их бара.

– Я блокирую твою кражу, – резко сказала Фера.

– Тогда покажи мне своего Капитана, – сказал Сандро, не отдавая монету, вместо этого взяв её и гипнотически покручивая в пальцах снова и снова. Фере пришлось сдержаться, чтобы не смять карты в руках, когда Сандро опустив глаза провёл краем монеты по нижней губе.

Фера нахмурилась и показала ему свою карту.

– О, – сказал Сандро… раздражённо.

Лаварэль закашлялся, подавившись элем.

И Сандро, и Фера проигрывали каждый раунд, в основном потому, что Фера отчаянно избегала каждого случая, когда Сандро мог получить медяк из её рук. В конце, когда все они забирали свой выигрыш, Сандро драматично надувал губы и, наклоняясь к Ксанадре, что-то шептал, каждый раз в упор глядя на Феру.

Фера встала от стола, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Почему-то казалось неизбежным, что Сандро придёт и найдёт её, и она совсем не удивилась, когда он прислонился к наружной стене таверны.

– Маг, оставь меня в покое, – сказала Фера прежде, чем Сандро открыл рот. – Я соглашаюсь с твоей точкой зрения. Прекрати это издевательство.

– Как будто ты перестала, когда я тебя просил? – резко спросил Сандро, его поза мгновенно изменилась из расслабленной на сгорбленную. – я говорил тебе, что это не игра, но ты всё равно хотела поиграть.

– Это имеет значение? – спросила Фера. – Оставь это.

– Это имеет большее значение, чем ты можешь себе представить, – яростно отозвался Сандро. – Ты понятия не имеешь, что делаешь, с чем играешь!

– А мне всё равно! – выпалила Фера.

Сандро шагнул к ней и навис над девушкой.

– Ты мерзавка….

Фера остановила его, положив одну руку ему на грудь, медленно сжимая поношенную ткань его мантии. В этом не было угрозы, но лицо Сандро всё равно побледнело, как будто Фера подняла на него свой нож.

– Верни мне одну из безделушек, и покончим с этим, маг, – сказала Фера почти умоляюще.

Лицо Сандро исказилось.

– Если бы ты хоть что-нибудь знала, ты бы знала, что это работает не так, – сказал он и, к ужасу Феры, голос Сандро дрогнул в конце.

– Тогда как это работает? – будто со стороны услышала Фера свой вопрос. Кожа Сандро под рубашкой была очень тёплой. – Скажи мне, Сандро.

Вместо ответа Сандро опустил глаза, затем отвёл взгляд. Он стоял на своём, но как человек на берегу реки во время наводнения, приросший к единственной твёрдой почве в поле зрения.

Фера никогда не видела его столь несчастным.

Это что-то подпитывало в ней, чувство