оба разгоряченные и вспотевшие. Внезапно она отпускает мою руку, запрокидывая голову, из уголков ее открытого рта сочится кровь. Ее клыки обнажены передо мной, два изящных белых острия меж розовых губ.

— О, черт, — протягивает она. — О боже мой.

— Как ты себя чувствуешь, ангел?

— Потрясающе. — Она оглядывает комнату, ее глаза перебегают с места на место, когда она замечает все мельчайшие детали, которые пропустили ее человеческие глаза. — Я чувствую себя совершенно новой.

Она поднимает руку, поворачивая ее взад-вперед перед собой.

— Все кажется… другим.

— Ты такая красивая. — Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, и она издает тихий счастливый звук, когда наши губы встречаются.

Ее клыки впиваются в меня, и я стону.

Она быстро отстраняется.

— Черт, я причинила тебе боль?

Я не могу удержаться от смеха.

— Помнишь, каково это, когда я тебя кусаю?

— О. — Она одаривает меня самодовольной улыбкой. — Было приятно?

— Так хорошо. — Я глажу ее по щеке. — Что тебе нужно прямо сейчас? Кровь? Ты хочешь пить?

Она жадно смотрит на меня, облизывая губы.

— Нет, мне просто нужен ты. — Она переворачивает меня на спину и садится верхом. — Три дня, значит?

Господи, какая же она сильная. Я смеюсь, глядя на нее, мою дикую, грязную, грешную девочку.

— Три дня?

— Именно столько, по твоим словам, вы с Марго трахались, когда тебя обратили. — Она смотрит на меня сверху вниз своими горящими глазами и усмехается, пробуя языком кончик одного из своих новых клыков. — И это рекорд, который я бы хотела побить.

Мы трахались пять дней.