меня переплюнули, — иронично заметила я.

— Значит, все, что вы увидели, показалось вам странным? — немного разочарованно протянул мужчина.

— Бросьте, милорд, мне вообще ничего никогда не кажется странным. Особенно огромные паровые машины, — я подобрала его пальто и всучила ему, — наденьте, а то простудитесь.

Он долго не отводил от меня глаз, в которых горело удивление. Смотрел так, будто видел впервые в жизни. Я пожала плечами.

— Я знаю, что морты всегда мерзнут, — попыталась оправдать свое поведение.

— А вы действительно мой защитник, Джейн, — произнес он.

— С вас мешочек кардамона. Говорят, отпугивает привидений, — пошутила я, чтобы развеять жгучее очарование его взгляда.

Не получилось. Стою и смотрю на него, как завороженная. Да, и он смотрит, совсем не так, как раньше. Невольно, — клянусь, невольно, — я представила, как его губы прикасаются к моим. Наверняка, если бы это случилось на самом деле… о, наивная мечтательница Дженни… я бы грохнулась в обморок.

— Пойдемте, госпожа Хоткинс, — его прикосновение вызвало во мне странную непрекращающуюся дрожь. Даже на своем первом слушании я не волновалась так, как сейчас.

Глава 7

У меня появился кабинет.

Весь вечер пришлось на это потратить, но результатом я была горда. Чердак. Именно его я и выбрала, хоть даже для чердака он был слишком чист. Осталось перенести сюда некоторые книги из библиотеки.

— Госпожа Хоткинс, его сиятельство ожидает вас на ужин, — возвестила Лиззи, найдя меня между стеллажами.

— Спасибо, Лиззи. Передай его сиятельству, что я скоро буду.

Служанка оставила меня одну, а я пошла к полкам и надолго задержалась у раздела с эзотерическим чтивом, схватила первую попавшуюся книгу и раскрыла. На полях имелось множество пометок, будто книгу не просто читали, а много раз перечитывали. Неужели де Вер практикует магию?

— Моя любимая…

Я дрогнула. Книга вывалилась из рук. Я вскинула глаза, наткнувшись взглядом на графа, который стоял между стеллажей.

— Любимая? — переспросила я, нахмурившись. — Как-то поспешно обращаться ко мне… называть меня…

— Я о книге.

О, я едва не взревела от стыда.

— О книге? — переспросила уже спокойно и пожала плечами. — Конечно о ней… о чем же еще… я так и подумала… просто…

— С вами все в порядке, госпожа Хоткинс? Вы покраснели?

— Не говорите чепухи, здесь плохое освещение, — протараторила, запихивая книгу обратно на полку и направляясь к столу, — вы, значит, изучаете магию?

— Немного, — добавил он чуть слышно и медленно пошел за мной.

Я резко обернулась.

— Это запрещено законом, милорд. Надеюсь, ваши познания в этом вопросе не очень обширны?

— Нет, госпожа Хоткинс. Вам не стоит переживать.

— Все эти книги лучше сжечь.

— Я имею право хранить их в своем доме. Я — морт. Мне не запрещено держать в личной библиотеке книги о магии.

— Но практиковать ее вы не можете.

— Разумеется, нет. Почитывать на досуге могу, применять — ни в коем случае.

— Но имея такую библиотеку, нельзя так просто избавиться от соблазна, верно? Ведь чернокнижником может стать любой человек, получивший доступ к запрещенным магическим ритуалам.

— Правильно, госпожа Хоткинс. Но здесь вы не найдете ни одного описания ритуалов. По сути, эти книги абсолютно безвредны.

Почему-то мне казалось, что вред от них все-таки был.

Я терпеть не могла магических штучек… особенно магов. Темными магами рождаются, а не становятся. Сила артефактов перетекает в каждого следующего наследника. Поэтому магов отслеживают, клеймят и направляют на службу к королю. Самые достойные становятся королевскими ведами.

— Все-таки лучше сжечь! — изрекла я.

Граф улыбнулся.

— Вы мне определенно нравитесь, Джейн, — сказал он. — Ваша прямолинейность подкупает.

— А я думала, вы будете от нее не в восторге, милорд.

— Роберт, — вдруг сказал он.

— Что?

— Можете называть меня по имени.

Сердце сжалось, а затем забилось с удвоенной силой.

Когда мы вошли в столовую, я на некоторое время потеряла дар речи. Никто, пожалуй, не упомянул, что ужин будет официальным. Прислуга, почти в полном составе, уложенные треугольником салфетки, букетики роз — такое я видела в журнале. Ох, неужели я стану очередной дурочкой, которая немеет при виде красивой сервировки стола?

— Вы всегда ужинаете с таким размахом, милорд? — спросила я, с недоверием косясь на лакея, который вздумал почтительно отодвинуть мне стул.

— Конечно, нет, — ответил де Вер. — Вас что-то смущает?

— Я не привыкла к подобному сервису.

Роберт расправил салфетку, и лакеи, как по команде, засуетились. Меня порадовало то, что сервировка стола была не полной, иначе бы я застряла на выборе приборов навечно.

— Вы нашли что-нибудь в кодексах, госпожа Хоткинс? — вдруг спросил де Вер.

— Не хочу портить вам аппетит, — произнесла, глядя, как нам разливают вино, — хороших новостей у меня нет. Но остались вопросы.

— Слушаю.

Что ж, если мы говорим о деле, так это даже неплохо.

— Если вам не сложно, просветите меня, насколько крепка ваша идея свободы, — вопрос прозвучал насмешливо против воли.

— Для чего?

— Чтобы у меня было больше шансов убедить вас исполнить волю короля.

— Невозможно.

— Гм… а вы попробуйте. Мне говорили, что невозможных вещей не бывает.

Я его рассмешила. Будет мне уроком, что не стоит постоянно шутить. Но, черт побери, я чудовищно волнуюсь, а одно тянет за собой другое.

— Как вы относитесь к экспериментам? — вдруг спросил де Вер.

Я вскинула бровь. В принципе, положительно. Хотя, что-то подсказывало мне, что экспериментировать с лордом весьма опасное занятие.

— Хотите показать мне опытным путем, что свобода — вершина всех благ?

— Примерно так.

— Хорошо, согласна.

Роберт приподнял голову, одаривая меня пронизывающим взглядом, в котором я уловила искорку азарта.

— Для начала скажите, Джейн, вы вольны распоряжаться своей жизнью?

— Думаю, да, — я пригубила вино и откинулась на стуле, предвкушая интересную пикировку репликами.

— А если бы вдруг ваш король, ваш родственник или, скажем, отец приказал вам выйти замуж за человека, которого вы не любите?

— О, конкретней, милорд. Все зависит от будущего жениха.

— Это не столь важно, госпожа Хоткинс. Допустим, вас обязали бы выйти за меня.

У меня перебило дыхание, и я рассмеялась, так как не знала, как реагировать.

— За вас? —