— За сколько? — Ирина насупила изящно выгнутые брови. — Это дом моего хорошего знакомого, так что плата символическая. — А что же он сам? — Недоверие. Я пожала плечами: — В это время года он предпочитает Подмосковью юг Франции. — Хорошо ему. — Неплохо… «И зачем я решилась на это безумие? Все равно, как ни старайся, я буду для них белой вороной, уродом, в каждой семье не без которого…» И словно в ответ на мою невысказанную жалобу за забором загудела машина. — Дядя Вася приехал, — Василек первым добежал до калитки и удивленно замер. Да, это оказался явно не Перфильев… — Вы будете Мария Лунева? — из открытого окна «Газели» на меня деловито высунулся незнакомый парень в синей спецовке. — Ну я… — Распишитесь здесь и покажите куда грузить. Я автоматически поставила закорючку в указанном месте и лишь потом спохватилась: — Грузить? Но водитель уже выпрыгнул из кабины, а после и он, и его товарищ, тем временем успевший открыть заднюю дверцу грузовичка, подхватили по какому-то стеклянно звякнувшему картонному ящику и пронесли их мимо меня на участок. — Куда ставить, хозяйка? — Что это? — тупо спросила я, шагая за ними и отчаянно не желая верить тому, что видели мои глаза. Оба мужика даже приостановились, удивленно задрав брови: — Водка, мадам! Как заказывали, целых десять ящиков родимой! Я подняла голову и встретилась с пятью парами удивленных глаз, наблюдавших за началом разгрузки. Выбрав среди них те, что смотрели на меня с наибольшей симпатией, я попросила слабым голосом: — Иван, вызови, пожалуйста, «скорую». В мгновение ока он сказался рядом. — Тебе нехорошо? — Нет, со мной все просто прекрасно. Отлично! Великолепно! А медики… Медики наверняка понадобятся тем, кто скоро сюда понаедет, чтобы выпить все это. Кстати, Ириша, ты ведь врач… Сколько нужно человек, чтобы без опасности для здоровья выпить десять ящиков, а стало быть… стало быть десять помножить на двадцать… Это будет… Это будет… — Двести, — вдруг подсказал Михаил, с веселым оживлением наблюдавший за происходящим. — Точно! — Я некультурно ткнула в него пальцем. — Никогда не была сильна в математике. Так вот, сколько нужно человек, чтобы выпить двести бутылок водки? — Тут я внезапно задумалась. — Правда, наверняка в их планы не входит совершить сей подвиг за один день. Иначе ведь придется посылать гонцов в ларек… *** Через час прибыл Перфильев, а сразу следом за ним грузовик с уже наколотыми березовыми дровами, потом легковушка, в которой привезли парную свинину, лук, несколько литров уксуса и белого вина, перец, соль… Выложенный последним пакет с лаврушкой доконал, видно, не только меня. — Мы немедленно уезжаем, — Ирина поднялась со стула, на самом краешке которого сидела все это время, выпрямив напряженную спину и прижав к бокам локти. Я затосковала настолько, что даже не стала возражать. Но, как оказалось, возражения все же были. — Езжай, если хочешь, — вполне миролюбиво откликнулся Михаил и вопросительно приподнял бровь, встретив мой изумленный взгляд. — Машенька, вы ведь не будете против, если мы с Лидушей задержимся? — Нет, конечно, но… — Ты хочешь, чтобы наша дочь видела все это… свинство? — задыхаясь в поисках достойного определения, Ирина неопределенно махнула рукой, случайно указав при этом именно на то место, где на траве в тенечке среди водки и прочих припасов, возвышалась гора мяса, которое, быть может, еще сегодня хрюкало. Я тоже невольно хрюкнула, тем самым обратив праведный гнев сестры на себя. — Я не обвиняю тебя, Мария! В конце концов, кто мы такие, чтобы ради нас менять свои привычки… И Ирина двинулась вниз по ступенькам, следом было пошел Николай, но остановился, заметив, что жена его не двинулась со своего места. Бедняжка сидела, втянув голову в плечи и опустив глаза, словно в надежде, что так ее не заметят. — Лидия? — Николай был удивлен ее пассивным неповиновением настолько, что мне немедленно захотелось дать ему в нос. — Мы с Лидочкой хотели бы остаться, правда, дочка? — Да. — Миша! — Ирусик, сколько лет на тебе женат, столько слышу страшные истории о вакханалиях, которые творятся у твоей сестры… И черт меня побери, если я соглашусь уехать в тот самый момент, когда все только начинается! Я разозлилась: — Это вам не балаган, Михаил. А мои друзья не дрессированные уродцы. Он смутился и выставил перед собой раскрытые ладони: — Маша, Маша, не мастак я говорить, так что уж простите, если брякнул что не так. Я не имел ничего… — Ладно, чего уж там. — Так нам с Лидушей можно присоединиться? Мы не покажемся чем-то чужеродным? И тут все стало легко и просто, хотя бы потому, что бояться мне уже было абсолютно нечего. — Вы еще посмеетесь над своим вопросом часа через четыре, если, конечно, вспомните о нем.

Глава 8

— Это и правда будет вакханалия? — вопрос застал меня врасплох, когда я рылась в сарайчике возле летней кухни в поисках запрятанного туда еще в прошлом году большого чугунного котла, в котором Куклюша обычно варила детям чудесный кулеш над костром.

Я невольно вздрогнула и больно прищемила палец, уронив на него какую-то железную растопырку, назначение которой уже давно забылось. Иван, пригнувшись, шагнул внутрь и, отстранив меня, сам принялся разбирать завал. Засунув в рот пострадавший палец, я смущенно глядела на его обтянутую светлой рубашкой спину.

— Ты испачкаешься.

— И то верно. Переоденусь, а потом помогу. Ничего не трогай без меня.

— Где Василек?

— Занял стратегический пост в развилке дерева у ворот. Ждет. Маша, быть может, его стоит увезти, если… — он поднял на меня глаза и твердо закончил: — Водки слишком много.

— Не волнуйся. Дети даже для этих обормотов — святое. Малышей здесь всегда бывает очень много. У одной Куклюши их своих пятеро, да столько же приемышей.

Иван присвистнул.

— А дядя Пуп?

— О! Наверняка, это его стараниями сюда понавезли все это. Чувствуется рука профессионала. На самом деле его зовут Яков Крыштовский…

— Тот самый Крыштовский?

Я кивнула.

— Как же он превратился в Пупа? — улыбаясь, спросил Иван.

— Когда Наташка была еще совсем маленькой, Яша как раз совершенно свихнулся на поп-музыке. Некоторое время