Дикая Адди нашла себе такого козла, как Перри.

И не помогло то, что в последующие недели я узнала, что Тобиас Гэмбл был острым клинком против прочной наковальни Джонатона Гэмбла.

Черт возьми, но это была полностью моя тема.

Да, за те недели я узнала, что Тоби носил линялые джинсы, свободно сидящие на бедрах, потрясающие футболки, плотно облегающие плечи и грудь и болтающиеся на плоском прессе и узкой талии — обалденное зрелище.

Еще я узнала, что когда он работал над автомобилями в гараже, которым владел наполовину, он слушал хардкор-метал… громко.

Я также узнала, что он страстно любит путешествовать. Получил степень лесовода и начал работать лесорубом и смотрителем парка, и у него была лицензия пилота.

Я узнала, что его легко рассмешить.

Я узнала, что он смотрел на Дэйва с полным уважением, на Джонни — с открытой любовью, а на Марго — с нескрываемым обожанием. Как он дразнил Из, будто знал ее много лет, и без промедления принял в свою семью.

И, наконец, я узнала, что он обладал исключительным талантом терпеть меня, потому что я шла в комплекте с Иззи, и, судя по словам Дианны, он явно это скрывал.

Хотя в моем ребенке он действительно души не чаял.

Так что это было что-то.

— Он назвал тебя обузой? — недоверчиво спросила Дианна.

— Не именно таким словом, но Брайсу он сказал, что у меня серьезные проблемы, с которыми мне предстоит разобраться.

— Это совсем не то, как если бы он называл тебя обузой, Адди.

— Ну, Брайс, очевидно, спросил его, собирается ли он что-то предпринимать в отношении меня, и Тоби ответил, что у меня серьезные проблемы, и пока я с ними разбираюсь, мне не нужно связываться со странником, который может уйти в любой момент. Я нуждалась в чем-то постоянном и надежном, поэтому я его не интересую.

— И опять же, это совсем не то, как если бы он называл тебя обузой, и избегал бы всего обременительного, — продолжила гнуть свое Дианна.

— Может быть, так видится женщине, которая уже много лет замужем за любовью всей своей жизни, но в мире одинокой женщины… нет, одинокой мамы, его слова в переводе означают, что ему не интересно… совсем.

— Не уверена… — начала она.

— Думаешь, мужчина Гэмбл не добьется желаемого, несмотря ни на что?

На это у Дианны не нашлось ответа.

Мы обе знали, что мужчина Гэмбл добивается желаемого, несмотря ни на что.

Черт, Джонни надел Из на палец кольцо с огромным камнем, они жили вместе, а на его территории специально построили конюшни для ее лошадей, хотя они даже и года не встречались.

Да.

Мужчина Гэмбл добивается желаемого, берет это, а затем… идет вперед.

— Слушай, я ничего не имею против Тоби, — прервала я молчание. — Я понимаю. Он не для меня. Так бывает. Я — обуза. И Дианна, ты должна помнить, я видела, как подобные вещи происходили с моей мамой снова и снова. После моего отца она искала любовь. В ее груди билось полное надежд сердце, открытое для чувств. Она хотела этого для себя. Хотела стабильности для своих девочек. И ее снова и снова сбивали с ног парни, которые хотели залезть к ней в трусики, но не хотели иметь ничего общего с детьми от другого мужчины. Тоби, по крайней мере, честен в этом. Это говорит о нем, как о хорошем человеке. Очень хорошем. И я это ценю.

Это была полная ложь.

Я этого не ценила.

Меня тянуло к Тоби Гэмблу.

Мне хотелось попробовать его губы и другие части тела.

Хотелось коснуться его кожи и узнать, как выглядит его тело под этими футболками и джинсами.

Я хотела его трахнуть. Хотела, чтобы это было дико, мощно и настолько захватывающе, чтобы мир перестал существовать, кроме нас двоих и того, что мы делали друг с другом и что при этом чувствовали.

Мне хотелось спать рядом с ним.

Мне хотелось просыпаться рядом с ним.

Мне хотелось чувствовать его объятия. Не те, как в тот ужасный день, когда я рыдала, уткнувшись ему в шею, а он нес меня к кровати Иззи, или в тот другой, гораздо более ужасный день, когда у меня похитили ребенка.

Я хотела, чтобы он обнимал меня просто так.

Я хотела, чтобы Бруклин вырос рядом с таким человеком, как Тоби Гэмбл. Не только как со своим дядей, который подкидывал его так высоко, что заставлял летать, или позволял ползать по себе, когда мы ели гамбургеры в закусочной, и только потому, что это был мой сын, а Тоби был порядочным парнем, любившим детей. Но и как парень, который всегда был рядом и, в конце концов, дал моему мальчику наставления в вопросах, о которых его мать не имела понятия.

Я не была в него влюблена.

Но знала: дай он мне хоть малейший намек, хотя бы мысль о том, чтобы начать со мной что-то, я бы приняла эту влюбленность.

И я также знала, что если бы у нас ничего не получилось, это уничтожило бы меня.

Мой брак с Перри свидетельствовал о том, что я нашла себе мужчину, похожего на моего отца. Как бы мне ни хотелось отрицать эту истину, оглядываясь назад, я не могу этого сделать.

Когда я встретила его, — живущего, как мне казалось, на грани, грезившего рок-н-роллом, мастерски управляющегося с гитарным риффом и словами, — моя внутренняя бунтарка была убеждена, что я могу пойти по маминым стопам, но сделаю это правильно.

Я училась так же, как и всегда.

Что тут скажешь.

Мне пришлось облажаться, чтобы понять.

И никогда больше такого не повторить.

Теперь у меня есть сын.

И он был для меня всем.

Больше на такой риск мне идти нельзя. Особенно, когда в деле замешано мое сердце.

Мне нельзя усваивать уроки на собственном горьком опыте.

Потому что Бруксу придется принять эти удары вместе со мной.

А этого допустить нельзя.

Итак, Тоби Гэмбл построил стену.

И я собиралась оставаться по другую сторону.

Ради Бруклина.

И ради Иззи.

И ради Джонни.

Ради себя.

И, наконец, ради Тоби.

— Не уверена, что ты правильно все понимаешь, детка, — мягко сказала Дианна.

— Правильно, — твердо заявила я. И, вернувшись к поиску одинаковых носков, заверила: — Все в порядке. Я в порядке. Мужчина красив? Да. Он хороший парень? Абсолютно. Подумала бы я о том, чтобы в мире грез быть с ним? Конечно. Но я не живу в мире грез, дорогая. Я